Заколдовать учителя? Нет проблем!
Шрифт:
УхоДить из дОма -ПОвесъТе Кошелек Со
всеМи ключАми На 3абОр!
Этот новый ужас Тинка решила заесть вторым куском торта. В прихожей ее поджидал Казимир. Он разразился жалобным мяуканьем и хлопнулся на пол прямо у ее ног.
— Что с тобой, бедняга? — озабоченно сказала Тинка и опустилась возле Казимира на колени.
Дыхание у кота было тяжелым и хриплым, как никогда.
У Казимира нос был сухой и горячий, что еще более встревожило девочку.
— Хочешь молока? — спросила она.
Обычно кот требовал добавки. Тинка почувствовала, что Казимир приподнялся и пошел. Но его шаги не были легкими и упругими, кот едва волочил лапы, словно они были налиты свинцом.
— Мы должны показать тебя ветеринару, — сказала Тинка коту. — Только как это сделать... с котом-невидимкой? — Этот вопрос она задала уже самой себе.
В кухне она налила Казимиру молока и стала ждать, когда невидимый язычок начнет звонко лакать любимый напиток.
Но Казимир даже не подошел к миске. В первый раз с тех пор, как Тинка с ним познакомилась, он не притронулся к молоку. Теперь ей стало окончательно ясно, что кот заболел. И тяжело за-болел.
Неожиданно перед ее глазами вновь замелькали, запрыгали белые полоски, Тинка зажмурилась, сосчитала до десяти и открыла глаза. Молочно-белые полоски никуда не исчезли. Они порхали в воздухе в самом дальнем конце кухни. И только там, больше нигде. По мурлыканью Казимира Тинка поняла, что кот направился к ним. Мурлыканье оборвалось, послышалось тихое урчание, как будто кот кого-то держал в зубах и грозил своей добыче.
Белые полоски теперь почему-то согнулись уголком и двигались только вверх-вниз. Тинка присела на корточки, протянула руку и наткнулась на что-то пушистое, мягкое и теплое.
«Но это... это же... котеночек», — молнией пронеслось у нее в голове.
Котик был так мал, что даже не заполнил ее ладони. Крошечный шершавый язычок облизал ее пальцы. Тинка почувствовала, как Казимир разжал зубы и выпустил котенка. Он, должно быть, держал его за шерстку на загривке, как это делают кошки-матери.
Вокруг Тинки закружили другие белые полоски. Она насчитала еще шесть котят, следовательно, вместе с тем, которого она держала в горсти, их было семь. В стене Тинка обнаружила глубокую дыру, из которой исходил уже знакомый ей едкий запах.
— Там, наверное, у вас туалет, не так ли? — спросила она маленького котика.
Тот ответил жалобным тоненьким писком.
Казимир прижался к Тинкиной ноге, потом прилег. Он снова тяжело дышал — возможно, чтобы дать ей понять, как он устал.
— Это наверняка твои дети, — осенило Тинку. — Мать, очевидно, обыкновенная кошка, поэтому на котятах белые полоски. Но почему ты один должен заботиться о семи котятах?
Естественно, Тинка не ожидала от Казимира ответа. Чтобы избавиться от неприятного запаха, она решила вымыть кухню. Девочка огляделась в поисках тряпки и не нашла ничего подходящего. Но разве, когда она перебирала колдовские книги, ей не попалось на глаза заглавие, как-то связанное с чисткой и уборкой? Она пересекла прихожую и открыла дверь в комнату с книгами.
На полу скорчившись сидела Лисси и листала какой-то пухлый том. Когда вошла Тинка, Лисси испуганно подняла на нее глаза. В ее взгляде была мольба о прощении.
Тинка боролась с собой. Всего охотнее она бы прошла мимо Лисси, вздернув подбородок и сделав вид, что не замечает сестру.
Но когда она увидела Лисси на полу, с опущенными плечами, с невыразимо печальным взглядом, она не смогла и дальше разыгрывать холодную красавицу, которую время от времени охотно из себя строила. Неожиданно для нее самой с языка сорвалась фраза: «Я сожалею».
То же самое сказала Лисси.
— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись? — быстро и радостно добавила она.
— Ладно уж, — согласилась Тинка, которая вообще-то находила утомительным подолгу на кого-то злиться»
Они уселись на полу рядышком, и Тинка рассказала Лисси о котятах.
— «Волшебная уборка»? Я тоже что-то такое видела, — сказала Лисси, горя желанием помочь, и стала быстро перекладывать книги из одной стопки в другую.
Книжка, в которой они так нуждались, была белоснежной и называлась просто и коротко — «ЧИСТОТА». Когда девочки нашли в ней подходящее заклинание и вернулись в кухню, они встретились там лицом к лицу с голубоглазой сиамской кошкой. Кошка сидела на подоконнике и вылизывала свои лапы.
— Спорим, это и есть кошачья мама, — шепнула Лисси. — Мне кажется, что у нее нет ни малейшей охоты возиться с малышами, поэтому бедный Казимир так безумно устал.
Тинка кивнула.
Когда сиамская кошка закончила прихорашиваться, она грациозно спрыгнула с подоконника и неслышно, на мягких подушечках, пошла к котятам .
Те тотчас устремились к ней и запищали тонкими голодными голосами. Кошка улеглась в сторонке, приняв самую изящную позу и ни на секунду не выпуская девочек из своего поля зрения. Малыши, напирая друг на дружку, старались подобраться поближе к маминому животу, и белые полоски вскоре образовали на нем беспорядочный узор из клеточек и ромбиков. Кухня заполнилась довольным чмоканьем семи маленьких ртов.
Тинка и Лисси использовали небольшую паузу, чтобы навести образцовую чистоту в кладовой и кухне. Нужные для этого заклинания были очень просты, и после каждого колдовского хлопка все вокруг менялось в лучшую сторону, как того желали девочки.
Они довольно оглядели сводчатое помещение, где все — от посуды до стен — блестело и сверкало и где каждая вещь была на своем месте, а в воздухе ощущался приятный запах лимона.
На каменной плите, в которую была вмонтирована мойка, все еще лежало второе письмо шантажиста, о котором Тинка совсем забыла. Лисси быстро пробежала глазами наклеенные строчки.