Закон абордажа

Недозор Игорь Владимирович

Ну, забрал бы он, может, пару служанок, ну потискали бы кого парни — и все!

Конечно, пираты, как могли, обобрали тонущее «Святое семейство», выволокли денежный сундук из капитанской каюты, обшарили наскоро мертвецов и стонущих раненых…

Тех, кстати, даже не стали добивать, наоборот, пираты, глумясь, плевали им в лицо и желали прожить подольше и не сразу пойти акулам на корм. Хотя за бортом уже мелькали острые плавники — в этих краях акулы привычно плывут на звук канонады, зная, что обычно за грохотом пушек следует пожива.

Еще утащили с палубы два фальконета, когда уже канаты, связывавшие

оба судна, стали натягиваться.

Рагиру даже пришлось нарушить закон пурпурного флага и забрать с собой тех из врагов, кто был легко ранен — хоть сколько-то на рабском рынке за них выручишь.

Но в любом случае пара дюжин баб и десяток полудохлых мужиков — ничтожное возмещение потерь.

Потому как после переклички выяснилось, что команда «Сына Смерти» не досчиталась ни много, ни мало — сорока пяти человек.

Два десятка матросов, почти вся абордажная команда, парусный мастер, кок, погибший вместе с камбузом, куда угодило ядро, старший боцман и лекарь. Между прочим, почти настоящий медикус, выгнанный из коллегиума за мужеложство буквально накануне последних экзаменов. Погиб он, кстати, именно из-за этого дела — когда картечь продырявила его любовника-боцмана, мэтр Керье ринулся к упавшему, не помня себя, и был пришиблен сорвавшимся кильблоком.

Это не считая расстрелянных боеприпасов, пары дырок в опасной близости от ватерлинии, рваных снастей и наполовину пережженной раскаленным ядром бизань-мачты, теперь державшейся на честном слове Барона Сабади.

В молчании правили они на запад, в Архипелаг, в одну из тайных гаваней Миледи Ку, где отстаивались и сбывали добычу. Ясное дело, нужно было возвращаться — промысел продолжать невозможно.

Придется нанимать новую команду, чиниться да еще выслушивать на очередном приеме у Миледи ехидные насмешки этой бывшей хозяйки притона… Что нехорошо — чувство опасности ни о чем таком не предупредило.

Но мало-помалу «Сын Смерти» оживал. Выставленная на юте бочка рома успокоила и развеселила бойцов, снасти распутали и заменили, натянули новые паруса. Живы, идем домой — а значит, все не так плохо.

К капитанскому мостику, толкая впереди себя двух женщин, приблизился Йунус:

— Вот, хозяин, прими подарочек от команды.

Маг прищурился. Что-то почудилось ему в интонации, с которой помощник произнес эту незамысловатую, в общем-то, фразу.

И еще уловил некоторое напряжение, исходящее от застывшей в ожидании его решения команды.

Рагир спустился с мостика и подошел к женщинам.

Старшей было около сорока, и она обеими руками закрывалась от нечестивых взоров. Рагир отвел ее руки, а потом отодвинул дуэнью в сторону. Вторую пленницу он разглядывал гораздо дольше, ведь это была молоденькая девушка восемнадцати или двадцати лет.

— Спасибо, хомбре, — улыбнулся подчиненным. — Эту, — кивнул на матрону, — можете взять себе или отправьте на корм акулам. А вторую я беру. И если кто сунется в мою каюту до утра, тоже будет скормлен зубастикам!

Схватив добычу в охапку, капитан легко забросил ее, словно ковер или тюк материи, себе на плечо. Морские волки одобрительно хакнули.

Оказавшись в каюте, он поставил ее на ноги и отступил назад, разглядывая.

Длинные, цвета красного золота волосы струились по плечам, выбиваясь из-под золотой сетки,

обрамляя изящное лицо с высокими скулами и странными, чуть раскосыми глазами. Сейчас она смотрела в лицо Рагиру широко раскрытыми глазами, из-за чего ее и так маленькое личико казалось еще меньше. Ее глаза были темно-зеленого цвета. Казалось, в них горел внутренний огонь. Они очень подходили к изумруду, который девушка носила в левом ухе.

На ее длинных тонких пальцах сверкали два перстня — один с розеткой из сапфиров, другой с большим брильянтом.

Морриганх вглядывался в изгиб ее ярко-красных губ, плотно сжатых от ужаса и страха, в ее шею, похожую на колонну из белого мрамора, и изящную фигурку, прикрытую только порванным мокрым платьем, подчеркивающим каждую линию юного тела.

Он подумал, что у него и в самом деле не было женщин очень давно. Даже больше — они его и не очень интересовали. Да он ведь и до того, как попал на Черный Камень, не много внимания уделял мужским развлечениям — магия ревнивая любовница. А уж потом… Он даже слегка испугался поначалу — вдруг Властелин взял у него не только клятву верности? Но нет, тело его, как и полагалось, реагировало на женщин, что он ощущал и сейчас. Но вот что не тянуло — это да. Не потому ли и прослыл женоненавистником среди своего экипажа?

Но сейчас не тот случай. Похоже, команда чего-то опасается или чего-то от него ждет? Ладно, посмотрим…

— Как тебя зовут?

— Беттана, — ответила чуть слышно.

— Что ты так жмешься?

— Убей меня, пират, — совсем искренне попросила она. — Я дочь патриция Генуситиаты, но за меня не дадут выкупа — зачем роду обесчещенная девушка? Ты убил моего жениха, ты сейчас отдал на расправу своим скотам мою кормилицу, убей и меня. Можешь сделать все, что хочешь, но убей потом, ибо когда ты уснешь, я удушу тебя!

— Если бы твой жених и его приятели были умнее, сейчас вы бы спокойно плыли куда вам надо. А теперь… убивать тебя — недопустимая трата денег. А знаешь, что с тобой будет? Сперва с тобой развлекусь я, потом — мои люди. Затем тебя продадут, раз выкуп не светит, и будешь ты ублажать матросню в каком-нибудь кабаке. А далее — загнешься в канаве. Или попадешь на плантации и будешь там работать днем… и ночью — и тоже сдохнешь. Вот и все.

Девушка тихонько всхлипнула.

— Слушай, детка, — обратился к ней маг спокойным голосом, в котором не было ни тени страсти. — Будь покорной и не испытывай ни моего терпения, ни своей судьбы. Чему бывать, того не миновать. Поэтому на, выпей вина и раздевайся. Если будешь слушаться меня — не пожалеешь. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Она молча выпила вино из протянутого ей магом золотого кубка, облизнула губы и, повернувшись к Рагиру спиной, медленно стянула сорочку.

Перекинув на грудь густую вуаль белокурых волос, медленно подошла к своему мучителю. Рагир отнес этот жест на счет скромности и, хотя не рассердился, все же не был настроен разрешить такую вольность. Откинув светлые пряди, долго и жадно смотрел на прелестное обнаженное тело.

Потом толкнул девушку на кровать и разделся сам. При виде его мужских достоинств пленница широко распахнула глаза-изумруды и учащенно задышала. Это не удивило Сына Смерти. Когда он лег на нее, она начала сопротивляться с дикой яростью, но бесполезно.