Закон девяток
Шрифт:
— Да. Раньше ваши и мои предки жили в мире, полном волшебства, — оно было чем-то обыденным, повседневным. Разница в том, что в нашем мире эта магия сохранилась, а люди, пришедшие сюда, ее утратили.
Алекс устало потер лицо. Он всеми силами старался вытравить малейшие признаки нетерпения из голоса.
— Наверное, я готов принять, что у вас, Джекс, есть волшебство. Как-никак речь идет о другом мире, где могут царить иные законы природы. Но вот у нас все иначе. Здесь магия не просто отсутствует, а невозможна. Наши законы
Он едва не сказал «такой глупости», однако вовремя сдержался.
— И что?
— А то, что я не могу поверить, что для людей моего мира магия когда-то была неотъемлемой частью их жизни.
— Разумеется. Как только они попали сюда, все кончилось. — Видя, что такой ответ Алекса не удовлетворил, девушка призадумалась на пару секунд, затем задала встречный вопрос: — А у вас нет каких-нибудь ведунов, колдуний, волшебников, драконов?
— Настоящих? Нет, не думаю.
— Но тогда почему они присутствуют в культуре всех народов? Почему упоминаются на протяжении всей вашей истории? С какой стати разные народы в разные эпохи про них говорили? Объясните, откуда взялись слова для обозначения того, что не существует?
— Ну, это просто легенды, мифы…
Джекс вздернула бровь.
— Отчего же в каждой культуре, в каждом уголке вашего мира присутствует, по сути дела, один и тот же миф? Почему везде можно найти одни и те же слова для одних и те же воображаемых мифических вещей, которые якобы вообще не могли существовать? Из каких истоков появился такой миф?
На это у Алекса ответа не нашлось.
Девушка подалась ближе:
— Он родился в моем мире. Волшебная реальность осталась по ту сторону. Почему магия — столь универсальная часть вашего языка и культуры, хотя здесь ее нет и быть не может? Ну почему?
Да потому, что пришедшие сюда люди принесли с собой лишь смутные воспоминания о подобных событиях. Вы же сами сказали, магия не вписывается в здешнюю природу вещей. Ее попросту нет. Я уверена, что переселенцы очень скоро горько пожалели о своих мечтаниях жить без волшебства. Вряд ли можно вообразить себе более печальный пример реализованного желания.
Утраченные способности продолжили жить и в этом мире, но лишь в виде призрачных воспоминаний о былом.
Этот миф, эта легенда и есть та единственная «летопись», что сохранилась о людях, некогда пришедших сюда из моего мира.
Им казалось, что магия осталась позади, но она до сих пор продолжает вас преследовать.
24
Алекс не мог заставить себя принять это объяснение: уж слишком все в нем натянуто, к тому же есть масса несообразностей, которые противоречат известным ему историческим свидетельствам. В то же время он не мог не отметить, что слова Джекс вызывали некий шепоток на задворках сознания. Ведь и вправду приходится признать, что в человеческой истории имелись темные
— Я не могу ответить на все ваши аргументы, Джекс, но это вовсе не означает, что вы правы во всем. В конце концов, что мешает считать, что именно ваша история основана на легендах и мифах?
— Да считайте что угодно, — вздохнув, ответила она. — Если это не укладывается у вас в голове, что ж, так тому и быть. А кроме того, сейчас перед нами стоит совсем другая задача. Закон девяток указывает на то, что именно о вас идет речь в древнем пророчестве моего мира, где предсказание само по себе является магией, а магия — реальностью.
Алекс знал, что Джекс права хотя бы в отдельных деталях. Например, ныне происходящее, безусловно, реально. Ныли мышцы после электроударов проклятого тейзера Бетани. Трупы исчезали прямо на глазах. Какой-то мужчина возник из воздуха…
Алекс не знал всей правды о прошлом и не мог решить, стоит ли верить всем этим неправдоподобным рассказам, однако было ясно, что творится нечто экстраординарное, к тому же напрямую связанное с его персоной.
— Ну хорошо, я слушаю, — наконец сказал он. — Какая сейчас перед нами задача?
— Мы полагаем, что люди Каина приходят в этот мир, рассчитывая найти нечто такое, что позволит им склонить чашу весов на свою сторону — раз и навсегда. Мы не знаем, что именно они разыскивают, однако ресурсы на это брошены серьезные, так что есть все основания опасаться, что, как только их поиски увенчаются успехом, с нами будет покончено.
Алекс раздраженно вскинул руки.
— Но если вы так верите в пророчество и мне предписано стать вашим спасителем, то отчего эти люди не хотят меня прикончить? Умру я, умрете все вы.
Девушка подарила ему взгляд, от которого Алекс слегка поежился.
— Пророчество может означать вовсе не то, что вы думаете. Что, если вы решите встать на сторону тех людей? Пусть даже не по своей воле, а под пытками? Или вообще окажете им помощь, сами того не подозревая? И то и другое приведет к одному и тому же концу. Вы станете прямым виновником гибели миллионов… И если так, наше спасение может заключаться как раз в том, чтобы убить вас, пока вы не начали помогать Раделлу Каину. Понимаете, в пророчестве ничего не говорится о том, как именно вы спасете наш мир. Может, для этого вы должны умереть?
Алекс обхватил голову руками. Господи, скорей бы кончился этот кошмар… Его тошнило от этих туманных предсказаний. Пророки вечно приплетают любые события к своим «прогнозам». Они любят вещать о войнах, потопах и засухах, потому что всегда будут войны, потопы и засухи. С точки зрения Алекса, любые пророчества, как и волшебство, — просто сказочки для легковерных простаков.
— Ну и почему вы меня не убили? — наконец спросил он.
— Если бы я верила именно в это толкование, то вас уже не было бы на свете.