Закон эволюции - роман завершен
Шрифт:
Маркус обдумал услышанное.
– А у нас, стало быть, экзоскелетов нету?
Экскурсовод снисходительно улыбнулся:
– Вообще-то, есть. Есть даже пара экспериментальных подразделений с экзоскелетами. У нас в музее имеется несколько образцов. Хотите походить в одном из них? Гарантирую, что если вы пробежитесь в нем до конца взлетно-посадочной полосы и вернетесь - у вас пропадет желание когда-либо снова влезть в экзу. Натрете кровавые волдыри везде, где только можно, за пять минут. Носить экзоскелет в штатном порядке может лишь киборг с более прочными, нежели человеческая плоть, конечностями и хребтом. Военные специалисты рассматривали моторизованную броню как средство крайнего случая, но потом все работы остановились. Да и зачем нам это? Японию, случись что, мы можем просто из космоса разбомбить.
Зал
Дело уже шло к вечеру, когда Маркус и Каспар покинули музей, не осмотрев и половины выставочных залов. Садясь в машину, Коптев внезапно подумал, что ни одного космического истребителя он не видел.
– А космические корабли в музее есть?
– Нет. Наша космическая программа не так уж и стара, нам пока что нечего ставить в музеи, все используется. Ну спутники старые, ракеты-носители там, прочая дребедень - все это выставлено в космическом музее. Но вас, полагаю, интересуют современные боевые корабли.
– Именно.
– Только на специальных базах, которых у нас всего две. И в космосе.
– Понятно. Я, собственно, что спросить хотел... За всей этой кутерьмой я так и не узнал, а как сейчас с развитием космонавтики дела обстоят?
Каспар пристегнулся, завел машину и сказал:
– С момента вашего отлета было сделано несколько ключевых открытий. Первое - синтетическое ракетное топливо, чрезвычайно эффективное и содержащее в себе еще и окислитель. По сравнению с тем топливом, которое использовалось в ваше время, эффективность выше в четыре раза, если считать с окислителем. Если, положим, современная вам ракета-носитель при массе в семьсот с лишним тонн выводила на низкую околоземную орбиту едва ли сорок пять тонн груза, то это какие-то шесть процентов. Вся остальная масса - огромный корпус и сотни тонн топлива и окислителя. Космические челноки, которые возили на орбиту части вашего "Пионера", весили по двести тонн с грузом, при стартовой массе комплекса...
– Две тысячи тонн, Янек, я знаю это. Сам на них летал.
– Действительно, - хмыкнул Каспар, - кому я рассказываю. Словом, максимум десять процентов полезной нагрузки. При том, что еще из этих двухсот тонн челнока собственно груза всего шестьдесят-семьдесят тонн. Неудивительно, что создание "Пионера" потребовало таких титанических усилий. Одним словом, новое топливо, изобретенное девяносто лет назад и названное "прометий", кардинально изменило картину. Теперь для доставки того же груза требуется топлива в четыре раза меньше. Не четыреста тонн, а сто. Дальше вы, как астронавт, все поймете сами.
Маркус прекрасно понимал. Сокращение массы топлива в четыре раза - уменьшение веса ракеты вдвое, если не втрое, и это только на топливе экономия. Уменьшаем топливные баки - снижаем вес. Снижаем вес - можем продолжать избавляться от топлива. Получается...
– Выходит, теперь масса полезного груза у одноразовой ракеты составляет... процентов тридцать?
– Почти угадали. Тридцать семь - тридцать девять. Именно потому одноразовые ракеты перестали использоваться. Неэффективны.
– Он достал наладонный компьютер, попиликал, нажимая на экран, и сказал: - примите фотографии.
Маркус вынул ПЦП, нажал на пиктограмму письма и первые несколько секунд не мог понять, что же он видит на фото. А затем пришло озарение: странная конструкция на космодроме - не что иное, как центральная ступень, состоящая из бака и двигателя, к которой присоединены три таких же аэрокосмических истребителя, как те, которые прилетели встречать "Пионер". Летательные аппараты соединены концами своих коротких крыльев, словно взяли центральную ступень в треугольник.
– Вот так мы выводим на орбиту истребители, - пояснил Каспар, - центральная ракета-носитель в заправленном состоянии весит всего сто сорок тонн. Пустая - меньше сорока. Каждый истребитель - по сорок с небольшим. Основную тягу обеспечивают маршевые двигатели самих истребителей, на орбите звено отцепляется от носителя, имея полные баки. Как видите, полезный груз составляет шестьдесят процентов общей массы. Сама ракета остается там же, в космосе. После орбитальный грузовоз ловит ее, снимает двигательный модуль и возвращает
– Потрясающе, - выдохнул Маркус.
– Согласен, - кивнул Каспар, выруливая на дорогу.
***
По дороге в город у Каспара зазвонил ПЦП. Тот выслушал абонента на той стороне, дал отбой и сказал:
– Поздравляю. Теперь вы еще богаче, чем планировалось. Центр космических исследований решил развернуть на базе "Пионера" программу по исследованию темпоральной девиации и уже выбил у Первого на это дело ассигнования. Постройка аналога обошлась бы куда дороже, а тут - готовый корабль. Только переоснастить его для беспилотного режима - дело плевое. Ну а ЦКИ заплатит больше любого музея.
Поужинать Маркус предложил в какой-нибудь забегаловке на окраине, чтобы понаблюдать за жизнью пригорода и тамошнего люда. В маленькой столовке рядом с автостоянкой им подали горячую мясную похлебку, острую тушеную морковь с морепродуктами и на десерт сливовые кнедлики с чаем. Маркус ел неторопливо, вслушиваясь в звуки вечернего пригорода и присматриваясь к людям. Хозяин - толстяк в поварском колпаке, официантки - пара девушек, неуловимо похожих друг на друга и на повара. Типичный семейный бизнес со времен двадцать первого века изменился, по всей видимости, совсем незначительно. Обстановка чем-то напоминает кафе в Вене, где Маркус однажды обедал, и если судить по характеру меню, а точнее - по кнедликам, корни владельца где-то в тех же краях. Посетители - люди как люди, даже одежда выглядит привычно. Как и говорил Первый, двадцать пятое столетие выглядит как двадцать пятое только в музеях, на космодромах да в Японии. В пригороде, похожем на привычные Маркусу пригороды, по-прежнему двадцать первый век с кафешками и людьми, как в двадцать первом веке. Перенесись он сюда с закрытыми глазами из две тысячи сорок восьмого - ни за что не понял бы, что прошел сквозь четыре столетия. Да, на этом парне нечто вроде комбинезона водопроводчика, но явно парадного пошива и с неизвестным словом на спине, у того толстяка с водительскими перчатками, у окна, на руке повязан глупо выглядящий серый бант. Вот заходит молодой парень, одетый абсолютно обыденно, но с шарфом на шее. Странно немного, да. Но для четырех сотен лет изменения слишком малы, чтобы всерьез говорить о них.
Он отправил в рот кнедлик и запил чаем. Мир вспыхнул в огне мировой войны и возродился из пепла, словно феникс... Правда, не полностью возродился. Не везде.
– Это, Янек... А что сейчас в Северной Америке? Я имею в виду, там, где были Штаты. Совсем нет жизни?
– Ну жизнь штука такая...
– медленно сказал Каспар, - ...упорная. Ее даже бомбы не искоренили, но... Поймите меня правильно. Там все настолько изуродовано мутациями, что, по словам одного из участников экспедиции, в одном лесу нет двух одинаковых деревьев. С животными та же картина. Экспедиция та, к слову, лет сорок назад была. Сейчас там вряд ли лучше.
– А люди?
– Людей не осталось.
– Все те, которые там остались и не смогли выбраться вовремя, погибли? Многие подземные базы, шахты, другие защищенные места, метрополитен, наконец - тоже бомбоубежище. НОРАД под толщей гор, наконец. Они не могли не попытаться...
Каспар вздохнул:
– Они пытались выжить. Некоторым это, к несчастью, удалось...
– Не понял?!
– Людей там не осталось. Те, которых видели участники экспедиции - перестали ими быть, во всех отношениях. Ни членораздельной речи, ни интеллекта. Первобытные стаи, не чурающиеся скушать себе подобного. К слову, это я иносказательно, потому что с людьми там то же, что с деревьями, двух похожих не найти. Уродливые мутанты, полидактилия или полидентия у каждого второго, у некоторых и то, и то. Ну и куча всяких... уродств и отклонений, третий глаз, четыре уха... Впрочем, им недолго осталось страдать такой жизнью... За последние двадцать лет со спутников не удалось засечь ни одного стойбища или других признаков. Те, которые, возможно, еще не вымерли - скоро вымрут все равно. Судя по отчетам последней экспедиции - та земля для людей будет потеряна на ближайшую тысячу лет как минимум.