Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

Стовер Мэтью Вудринг

Гейл никак не может собраться с мыслями.
– Но как ты вообще мог хоть...

– О, это не я. Но мне понадобились годы - десятки лет - чтобы осознать: не нужно всё делать самому. Вот почему полезно иметь друзей. У меня их немного, но каждый стоит дружбы.

Например, заимей друга, способного Шептать или Говорить, и он сообщит тебе что нужно, и даже мыслепередатчик ничего не уловит. А если один из друзей способен, скажем, Сливаться, вы устроите целую конференцию прямо в разуме. И вам не придется говорить и даже монологировать.

Но это детские шутки. Мы можем перехватывать все потоки данных. Загружать вирусные - буквально вирусные - видео. Хотел похвастаться, что меня успели короновать в правители целой виртуальной нации, но буду скромнее. Дело нелегкое, но с могущественными друзьями возможно почти всё. Если перестанешь трястись и начнешь думать - вспомнишь, кто мои друзья.

Один из социков сует мне дуло в лицо.
– Они смогут вернуть тебя из мертвых?

– Ну, да. Хотя это сложно.

Появляется второе дуло.
– А убить тебя - просто.

– Ты что, совсем не слушаешь? Хм, погоди. Дай секунду. Снова голоса...

Тишина.

– Уверен, что взял его? Райте, это нужно делать прямо сейчас.

Гейл вскрикивает: - Райте?

– Шш.

Электрический разряд пронизывает всего меня, кожу и кости, кишки и кровь - сухой лед и термитная смесь.

Слезы текут из глаз по щекам, борода плавится с мерзким запашком. Блестяще-черные капли орошают тюремную робу, ткань горит, но мне все равно.

Один из социков подскакивает, чтобы лучше видеть.
– Какого..?

– Райте. Благодарю. Всегда. Что угодно, только проси.

Две секунды тишины, и я киваю.
– Спасибо. Скажи Орбеку: действуй по сигналу.

– Сигнал? Орбек и Райте?

Гейл пятится.
– Может, вам его пристрелить?

– Поздно.

Новый разряд, сильнее и больнее, и сейчас я чувствую отнюдь не всепоглощающую океаническую любовь.

Это конкретно. И специфично.

– О боже... Иисусе, если бы ты знал...

Новые слезы, и если я не прекращу, сгорит вся треклятая борода.
– Ага. Знаю. Да. Люблю тебя, папа. До скорого.

Теперь все шестеро целятся мне в лицо.
– Что за игру затеял, скотина?

– Точно думаю, вам лучше его пристрелить, - неуверенно говорит Гейл. Он прижался к стенке.
– Точно.

– Ага, валяйте. Но сначала...

– Стреляйте в него!

– Не вам командовать, - отвечает социк и обращает маску ко мне.
– Говори. Ты знаешь, что будет в ином случае.

– Говорить? Хорошо. Привет от отца. Он говорит: "прощайте"!

Я сжимаю кулак, и пять голов взрываются.

Реально взрываются: кровь и мозги и куски шлемов, всё это пылает и Гейл визжит "стреляйте в него ну стреляйте" в последний раз, а шестой социк опускает винтовку и качает головой.

– Раздолби меня навыворот, - говорит он.
– Признаюсь, Джонни, к такому не привыкнуть никогда.

– Будем надеяться, что тебе не придется. Все нужное имеется?

Он кивает, вставая на колени, чтобы обыскать

мертвых.
– Чего нет, то смогу подобрать. Как думаешь, сможешь вывернуться в следующий раз? Ну, если они успеют выстрелить?

– Расчет времени - это всё.

– Не обидишься, если добавлю: и дыхание - это всё?
– Он сует в карман планшеты и запасные батареи.
– Полезный талант, Джонни. Оставил целым все их снаряжение. Кроме шлемов. Неплохо. Для любителя.

– Хоть кто объяснит мне, какого черта творится?!

– Если кто-то попробует, не жди, что поймешь.
– Он встает и идет к двери, застывая на шаг от порога.
– Именно Таннер.

– То есть?

– Фамилия. Прирожденная.
– Лица его не видно за шлемом.
– Но я не Гекфорд. Марк.

– Марк Таннер?

– Ты... гмм, кто-то похожий на тебя... спрашивал. Когда мы поняли, что больше не увидимся.

– Дерьмо, Таннер. Если я и убил тебя, то с расчетом на новую встречу.

– Догадался.
– Он толкает дверь и выходит.
– Береги себя, Джонни. Я не отягощен друзьями, жалко будет терять даже одного.

Я сказал бы, куда именно он может засунуть своих друзей. Но вдруг он поймет буквально и порубит меня на кусочки столь мелкие, что и точно войду.

К тому же мне этот парень нравится.
– Удачи, Таннер.

– Спасибо.
– Шлем блестит, поворачиваясь.
– Умри в бою, Кейн.

– Вполне возможно.

И он исчезает.

Гейл сжался в углу, но почти успел успокоиться.
– Кто это был? Актер?

– Лучший, какого я видел. Но работает на других.

– Невозможно выдать себя за спецохранника Студии.

– Это его проблемы.
– Я внимательно смотрю на наручники, они загораются и тают. Гейл даже не заметил.
– Нужно поговорить о будущем.

– Будущем? У тебя нет будущего. Снаружи целая дивизия социальной полиции...

– Уже нет.
– Спускаю ноги через край и встаю. Иисусе, это приятно. Потягиваюсь, вытаскивая капельницу из вены, подхожу к бронированному стеклу окна.
– Доклад ожидается в ближайшие секунды.

– Ты можешь ходить?!

– Здесь - да. Это не так легко - масло дает иную силу, чем Поток, и есть побочные эффекты - но я справляюсь.

Планшет администратора снова звякает. Я забираю его и щелкаю пальцем, экран полон плохо освещенным лицом брата.
– Выглядишь дерьмово.

– Рад видеть, собачина. Как дела?

– Для хуманса ты проделал отличную работу. Пока всё чисто.

– Хорошо. Никого не убивай.

– Ах-ах. Выжившие могут быть друзьями, да?

– На земле - да. Коды доступа?

– Служивые пытались их стереть. Мы пока что не будем такими же меткими, как социки.

– Шутишь? Если найдешь оружие, с которым не справиться огриллонам - я съем его, не разжевывая.

– А где наше прикрытие с воздуха? Там одни плохие парни.

– Уже летит.