Закон Линча
Шрифт:
Вокруг этой площадки царил мрак, так как она нависла над бездонной пропастью.
Гора была точно разрублена на две части, которые разделялись зияющей бездной приблизительно метров в пятнадцать шириной.
— Здесь мы и пройдем, — сказал Валентин, — даю вам десять минут, чтобы отдохнуть и приготовиться.
— Как, здесь? — с удивлением спросил дон Мигель. — Но я вижу вокруг нас только пропасть!
— Ну, так что же, — возразил охотник, — вот мы и переправимся через нее.
Дон Мигель уныло покачал головой.
Валентин улыбнулся.
— Знаете вы, где мы находимся? — спросил он.
— Нет, — отвечали все.
— Сейчас я вам скажу, — и продолжал, — это место пользуется печальной славой у краснокожих и у трапперов. Может быть, вы слышали когда-нибудь его название, но, конечно, не предполагали, что придется вам самим очутиться здесь. Оно называется Эль-Маль-Пасо, благодаря этой пропасти» которая преграждает путь на противоположную сторону 11 .
— Что же из этого? — спросил дон Мигель.
11
Название «Эль-Маль-Пасо» дословно переводится с испанского как «плохой перевал».
— А то, — продолжал Валентин, — что несколько часов назад, когда я с вершины горы следил за двумя путниками, которых мы видели на дороге к Санта-Фе, мой взгляд случайно упал на Эль-Маль-Пасо. Тогда я понял, что у нас еще есть один выход и что, прежде чем признать себя побежденными, мы должны попробовать перебраться через Эль-Маль-Пасо.
— Итак, — вздрогнув, спросил дон Мигель, — вы решились на эту безумную попытку.
— Да.
— Но это значит искушать милосердие Бога.
— Нет, это значит просить у Бога чуда, вот и все. Поверьте мне, мой друг, что Бог никогда не оставляет того, кто верит и надеется на него, и Он нам поможет.
— Но… — хотел возразить дон Мигель.
Валентин с живостью перебил его.
— Довольно, — сказал он, — вы поклялись повиноваться мне, а я поклялся спасти вас, — так держите вашу клятву, как я сдержу свою.
Все спутники, невольно подчиняясь Валентину, молча склонили головы.
— Братья, — сказал охотник, — помолимся, чтобы Господь не оставил нас.
И подавая пример, он опустился на колени. Все сделали то же самое.
Через несколько минут Валентин поднялся.
— Не теряйте надежды, — сказал он.
Затем охотник подошел к краю пропасти и устремил взор на ее противоположный край. Спутники следили за ним, ничего не понимая.
Через несколько мгновений он возвратился к друзьям.
— Отлично, — сказал он и, сняв с пояса лассо, начал его собирать в правой руке.
Увидев это, Курумилла улыбнулся. Индеец сразу понял, что намерен был сделать француз. Не говоря, по обыкновению, ни слова, он также взял свое лассо и тоже стал собирать его.
— Прекрасно, — сказал Валентин, одобрительно кивнув головой. — Мы сделаем это вместе, вождь.
Каждый из них двоих подошел к краю пропасти, выставил правую ногу вперед, чтобы придать себе больше устойчивости и, взмахнув над головой свернутым лассо, одновременно с партнером по сигналу закинул его на противоположную сторону пропасти, крепко держа в руках другой конец веревки.
Затем они потянули лассо обратно, но те не поддавались, так как, очевидно, зацепились за что-нибудь на другой стороне бездны. Они сделали еще несколько попыток, но лассо держались крепко.
Тогда Валентин привязал свободные концы лассо к скале и возвратился к товарищам.
— Мост готов, — сказал он.
— О! — воскликнули мексиканцы. — Теперь мы спасены!
— Что же, — сказал Валентин, — начнем переправу.
Никто ничего не ответил.
— Правда, — произнес охотник, — вы хотите удостовериться, что мост достаточно прочен, не так ли? Извольте!
С этими словами он подошел к бездне, схватился руками за лассо и повис в воздухе. Затем он начал медленно перебирать руками и передвигаться вперед.
Через несколько секунд он был уже на другой стороне, оставил там свое ружье и спокойно возвратился к товарищам.
— Надеюсь, — сказал он им, — теперь вы убедились в прочности лассо и не будете колебаться.
Курумилла, ни слова не говоря, спокойно подошел к краю бездны и точно так же переправился на противоположную сторону.
За ним последовал дон Пабло, а затем и дон Мигель.
Теперь на площадке оставались только двое: Валентин и генерал Ибаньес.
— Теперь ваша очередь, генерал, — сказал Валентин, — я должен переправиться последним.
Генерал грустно покачал головой.
— Я не смогу этого сделать, — сказал он.
ГЛАВА XXIII. Смерть генерала Ибаньеса
Валентину показалось, что он плохо расслышал.
— Что вы сказали? — спросил он, наклоняясь к генералу.
— Я не в силах переправиться, — отвечал тот. Охотник с удивлением посмотрел на него. Он слишком давно знал генерала и видел его при таких обстоятельствах, что не мог сомневаться в его храбрости.
— Почему же? — спросил он.
Генерал Ибаньес встал, крепко пожал Валентину руку и прошептал ему на ухо сдавленным голосом:
— Потому что я боюсь.
Услышав это неожиданное признание, Валентин в изумлении отшатнулся и внимательно посмотрел на генерала, — настолько оно показалось ему чудовищным в устах такого смелого человека.
— Вы шутите! — воскликнул он.
Генерал Ибаньес покачал головой.
— Нет, я не шучу, — сказал он, — это чистая правда. Да, я понимаю, — продолжал он, вздохнув, — что это должно показаться вам странным, не правда ли — я, которого вы до сих пор всегда видели встречающим опасность со смехом, которого ничто не могло… Но что делать, мой друг, это так… Я боюсь. Я не знаю почему, но при мысли, что мне предстоит переправиться через эту пропасть, держась руками только за веревку, которая каждую минуту может оборваться, мною овладевает непреодолимый ужас, от которого я дрожу. Этот род смерти мне представляется отвратительным, и я ни за что не решусь проделать то, что совершили вы и все остальные.