Закон меча
Шрифт:
– А почему этот д'Юглоз не продаст земли церкви или не дарует монастырю?
– Уже попытался сговориться с обителью Святого Поля, да епископ придержал сделку.
– Странно, обычно церковь охотно покупает земли.
– Только не в этом случае, – Генрих снова ухмыльнулся, – здесь епископом наш родственник, кузен отца.
– Ну так дайте этому кюре побольше денег, чтобы он смог купить себе землю в другом месте.
– Пытались, отец как-то посулил двойную цену, а тот показал кукиш и ушел.
Вероятнее всего, здесь речь шла о принципе, и на этом противостоянии можно было получить дивиденды. Нет, денег не надо. Речан оформит купчую на Норманна, а далее последует шикарный подарок графу д'Аксу, и за свой бизнес в Бостоне можно
Во второй половине дня приехали новые гости, такая же молодежь из ближайших замков. Слух о заезжем герцоге из далеких северных земель быстро распространился по округе. Окрестные дворяне съезжались из-за желания послушать рассказы о неведомых странах. Вскоре и портные добавили интереса, сообщив своим господам о чудесных шелках и невиданных мехах. Весть о кораблях с осветительным маслом, которое торговый гость согласен обменять на вино, заставила собраться в дорогу самых робких домоседов. В конце недели замок д'Аксов заполнился гасконским дворянством различного уровня знатности и богатства. Наследники графа боготворили Норманна, всячески угождали ему даже в незначительных мелочах. Это была реакция на покупку соседних земель. Саму купчую с дарственной припиской и малой печатью Ганзы отправили вместе с ключником в Бостон. Бедолага ключник стенал и рвал волосы на голове, уверяя всех, включая запряженную лошадь, что он не выдержит тягот длительного путешествия и обязательно умрет. С его отъездом на другой берег реки сначала перебрались корабелы Речана, а следом за ними последовали норвежцы.
Распродажа осветительного масла первоначально вызывала опасения из-за значительного количества привезенного вина, но наконец порадовала первыми прутками серебра. Местные купцы подъезжали к реке с обозами до дюжины телег и развозили ворвань по Франции и Испании. Вскоре появилось и золото, которым расплачивались управляющие приисков и рудников. Норманн перепоручил торговые дела Речану, а сам погрузился в развлечения. Утренняя разминка со спаррингом переходила в охоту или пикник. Как ни странно, в Гаскони рос настоящий сосновый лес, на многочисленных полянках паслись косули, пятнистые олени и дикие бараны-муфлоны. Вечера проходили с традиционным застольем, изобиловали вином и напитком под названием «Арманьяк». Впрочем, эта крепкая сладковатая сивуха никак не походила на привычный коньяк.
От нарядов Леанты млели местные шевалье и бледнели дамы, зато темпы продажи ткани заставили пожалеть об ограниченных запасах. Принарядился и Норманн, щеголял в одеждах по последней бургундской моде. Ему сшили несколько коротеньких курточек с рукавами до колен. Это портняжное чудо крепилось к плечу с помощью разноцветных бантиков. Благодаря начинающемуся от локтя разрезу нижняя часть рукавов привязывалась к спине в районе лопаток и опять-таки с помощью бантов. Вместо брюк приходилось носить некое подобие белых колготок, и те же бантики крепили это безобразие к курточке. Самая шикарная часть туалета – хвостики куницы, общество единодушно признало шедевром моды, однако Норманна они доводили до бешенства, ибо норовили запрыгнуть в тарелку.
Идиллия мажорных развлечений с танцами и рассказами закончилась обычной дракой. Во время очередного пикника Норманн, подыгрывая себе на тальянке, негромко пел: «Прощайте, скалистые горы…», поэтому упустил начало событий. Всполошившиеся шевалье и дамы, которые до этого наслаждались его талантами, заставили положить гармонь и обернуться. Чуть в стороне, у кустиков лесной опушки, шел обычный мордобой между сыновьями графа д'Акса и тремя достаточно крепкими дворянами. Первой реакцией Норманна было желание разнять драчунов, однако, подбегая, он увидел Леанту в разодранном платье.
– Кто?
– Вон тот, в зеленой куртке! – со злостью выкрикнула девушка. – Дружки помогали, пытались удержать меня за руки.
– Стоять! – тоном взводного командира приказал Норманн. – Ты кто и почему хотел обидеть девушку?
– Обидеть? Да она должна целовать мне руки! Безродную простушку пожелал покрыть граф Арман де Кастельмор!
Это он зря сказал, судя по синякам и разорванной одежде, Леанта дала неплохой отпор. В качестве пожизненного назидания достаточно было сломать нахалу нос или выбить зубы. А если так… высокомерное чванство подлежит примерному наказанию.
– Встань перед дамой на колени и проси прощения! – Требование завершилось щелбаном в лоб.
Возмущенно взвизгнув, граф Арман де Кастельмор попытался дать сдачи, и тут же получил удар в грудь. Это дворовая шантрапа предпочитает бить в глаз или в челюсть, удар в грудь сбивает ритм сердца и выводит из боя. В данном случае сильный удар остановил сердце насильника, граф Арман де Кастельмор упал замертво.
– Ты и ты! – Норманн небрежно ткнул пальцем в сторону онемевших дворян. – Я вызываю вас на поединок.
На какое-то время над поляной повисла мертвая тишина, никто не издал ни единого звука, казалось, что столпившиеся люди боятся даже пошевелиться. Но вот один из друзей насильника снял с головы огромный берет и без поклона ответил:
– Я, граф Ожье де Сибац, принимаю ваш вызов и требую беспощадного поединка!
– Я, граф Исаак д'Аранто, принимаю ваш вызов и требую беспощадного поединка! – эхом откликнулся второй.
– Вот и славненько! Порезвимся? – Норманн подмигнул Леанте.
– Мы берем на себя обязанности секундантов! – воскликнул фальцетом Генрих д'Акс-младший.
Приехавшие на пикник дворяне как-то незаметно рассеялись, впрочем, не все. Наследников графа д'Акса окружила небольшая группа друзей, молодежь принялась что-то активно обсуждать. Вскоре подвели лошадей, на полянке рядом с трупом остались только слуги покойного, им предстояло дождаться повозки из родового имения.
Замок д'Аксов заметно опустел, но вечеринки с вином и танцами продолжались. Иногда днем приезжали новые гости, но после беседы с хозяевами спешили уехать до наступления темноты. Зато торговля после драки резко возросла, грузчики не успевали разгружать корабли, и вереницы телег ночевали на берегу реки. Генрих несколько раз показывал свой арсенал и конюшню, настойчиво предлагая выбрать правильное оружие и коня, но Норманн шутливо отмахивался. Он не собирался устраивать клоунаду с рыцарским турниром и золотым кольцом для прекрасной дамы. Беспощадный поединок подразумевает битву до гибели одного из участников, а драться можно чем угодно и как угодно. Поединщик вправе выйти на ристалище с каминной кочергой, никто и слова не скажет. Общение с тевтонцами давно прояснило тонкости рыцарского этикета, как и правила определения победителя. В обычном варианте попал копьем в голову – получи одно очко, в туловище – два очка, выбил из седла – три очка, попал в седло или в лошадь – полная дисквалификация на год. Беспощадные поединки проходили без правил. Существовало лишь одно допущение: сбитый с ног дворянин мог вызвать своего доверенного, которому поручалось завершить бой.
Наконец настало время ехать к месту рыцарской славы, коим являлась небольшая площадка между двумя холмами. Здесь уже собралась значительная толпа, дворяне в ожидании представления поставили шатры с родовыми тотемами при входе. Норвежцы споро раскинули трофейную шелковую юрту, которая вызвала зависть окружающих как размерами, так и высокосортным голубым шелком. В качестве тотема установили снятую с дромона голову медведя. Собравшийся народ развлекался в различных состязаниях, в основном ставили на высокий шест яблоко и пытались сбить его выстрелами из лука. К забаве моментально подключился Ульфор со своими ближниками, только их условия несколько отличались. Яблоко требовалось сбить коротким копьем, при этом оно должно было падать под шест, а метнувший копье воин пытался поймать плод на лету. Новая забава собрала толпу азартных участников, а Ульфор для наглядности очертил контур воображаемой палубы.