Закон Ордена
Шрифт:
– Это мой шимскар, – ответил он.
– А мне-то показалось, хм, – сказала она, и по ее лицу пробежала легкая тень разочарования. – Спроси того полковника, он забрал мои вещи. А когда будешь забирать, не мог бы ты взять и мои бальзамы? В твоих руках или нет, я хочу по-прежнему быть красивой.
– Обернись и сложи руки за спиной. Я должен связать тебя.
– Мне понравились твои узлы, – покорно обернувшись, сказала Алия. – В сравнении с тем, что сделали со мной тут, они – воплощенная нежность. Кестель, а мы милый. Деликатный. Потому я терпела твои узлы, а их цепи сбросила.
Кестель не слушал ее. В мыслях был далеко. В его глазах еще светились отблески огня, горящего у корней Вечного дуба.
Снаружи затопали. В фургон ввалился Круг с мечом в руке, потом осторожно шмыгнул Туут. За их спинами маячили стражники с цепями.
Силком вырванный из первого сладкого сна Круг недоуменно смотрел то на Кестеля, то на Алию.
– Ты ж мертвый, – пробурчал Круг.
– Пускай они не мешаются, – указав на стражников, велел Кестель.
– Как же нет, ведь она…
– Она вошла сюда вопреки всем твоим стражникам. Я с ней до сих пор справлялся, справлюсь и сейчас.
– Ага, справился. Она тебя прикончила, – буркнул Круг, но все же велел стражникам убираться.
Алия стояла с гордо поднятой головой и глядела на мужчин, прищурилась, кончиком языка коснулась зубов.
– Если снова замкнете меня в той помойке, обещаю, что выйду снова и убью всех, кто встанет на пути. И вас, господин полковник. И тебя, Туут. Тебя, Кестель, наверное же не убью, напрасная трата времени. Но ты меня не остановишь.
– Вы позволили ей уйти? – мрачно осведомился Кестель.
– Как и ты, – зло ответил Круг, скривившийся так, будто у него заболели зубы. – Восьмеро моих людей целиком свихнулось. Это магия.
– Алия не может знать магии. Она бьется сталью.
– Скажи это моим людям. Я не знаю, что с ними станет. С ними все хуже и хуже.
– Откуда магия? – спросил Кестель у Алии.
Та не ответила.
– Под замок ее, – предложил Круг.
– Кестель, ты согласен? – спросил Туут.
– Да. Но стерегите как следует.
– Можете меня заковать в кандалы, но чтобы были чистые и подбитые мягким, – голосом холодным и твердым, как стальной обруч, сообщила Алия. – Я согласна сидеть в фургоне, но чтобы с окном, кроватью и свежим бельем. И чтобы было светло.
– Закройте ее в наидерьмовейшем дерьме, которое только отыщете, – коснувшись тряпки на шее, сказал Кестель.
– Ну нет, мы здесь дважды ошибок не повторяем, – решил Туут. – Круг, разместишь ее у Катии. Алия, это моя фаворитка. Роскошней фургона не сыскать в целом караване. На время переезда пусть Катия идет к остальным женщинам.
– Она не обрадуется, – заметил Круг, не спускающий взгляда с Кестеля.
– Фургон хотя бы с решетками? – спросил тот.
– Тут везде решетки, – холодно заметил Туут. – Сами живем как в тюрьме, потому что так практично и безопасно, а всякий фургон можно использовать разным образом.
– Я охотно размещусь в апартаментах первой шлюхи, – благодушно согласилась Алия. – Они умеют приглядеть за собой. Только смотри, Туут, чтобы ты ненароком не перепутал.
– Да куда там! Я даже прикажу тебя развязать. Но взамен я попрошу об одолжении. Мои люди, которые попали под магию… с ними серьезно? Круг сказал, что они сошли с ума, а мне хотелось бы видеть их нормальными.
– …Сперва я хотела бы посмотреть, что мне достанется, – поразмыслив, сказала Алия.
– Конечно. Круг, проводи нашу госпожу, но только поделикатней.
– Господин Туут, будет сделано, – сухо сказал полковник.
– Тревожиться не стоит, – сказал Туут, когда остался наедине с Кестелем. – Тот фургон не только очень удобный, но еще и с защитой ХоГанг. Вдобавок Круг примет меры. И с магией мы разберемся, когда побольше узнаем о ней. А откуда вообще у Алии взялась магия?
– Я не имею понятия, – ответил Кестель.
– А мы даже и не подумали. Охраняли ее, как опасного бандита, но простого, без магии.
Туут выглядел так, будто его вдруг оставили силы. Пошатываясь, он подошел к стоящему в углу комоду, оперся о него, затем вынул оттуда графинчик, налил содержимое в хрустальные стопки. Напиток буквально выедал внутренности, но Кестелю он все равно показался слишком слабым.
Хозяин каравана шлепнулся в кресло.
– Мне говорили, ты умер.
– Не надо об этом, – скривившись, сказал Кестель. – Лучше поговорим о том, зачем ты отправил вслед за мной своих людей.
– Я боялся за тебя.
– В самом деле? И отправил команду, способную прикончить трех гроблинов? Может, ты боялся за что-нибудь другое?
– Если бы Круг поспешил, успел бы тебя спасти, – заверил Туут, увидел, как на него смотрит Кестель, и смешался, уставился в пол.
– Ладно, – повторил Кестель. – Я не про то. Мы договорились о проценте.
Туут прервал его жестом.
– Деньги могу отдать хоть сейчас. То, что ты сделал для меня…
Он умолк, не договорив.
– Тяжело строить планы на будущее, когда поблизости Алия Лов, – заметил Кестель. – Господин Туут меня не знает, но я водился с людьми, которые тебя знают много лет. И потому у меня сложилось определенное мнение. В общем, пусть пока мои деньги побудут у тебя. Заберу потом.
– Несмотря на то, что я не справился? – спросил глава каравана.
Он сгорбился в кресле – маленький, тщедушный – и оттого показался еще меньшим.
– Это плохо, – согласился Кестель. – Но тем не менее.
– Такое доверие, и по нашим-то временам, – буркнул Туут и махнул рукой. – Эх, я будто заново родился. Будто мне подарили вторую жизнь.
В этом Туут, перевозчик живой добычи для Театра, был совершенно прав.
На этот раз Круг поступил иначе. Роскошный фургон, где Туут возил свою любовницу (теперь отправленную в прежнюю клетку), охраняло всего трое стражников. По меркам Театра охрана сильная, обычно один стражник приходился на два-три тюремных фургона, но ничего настолько экстраординарного, как раньше.