Закон Ордена
Шрифт:
Дрессировщика уверения, похоже, не совсем уверили. Он ласково потрепал холку пса и сказал:
– Я магию такой силы встречал только раз, на войне с хунг. Господин полковник, я вот что вам скажу.
Он тревожно посмотрел в темноту, облизнул губы.
– Магия такой силы никогда не появляется случайно. Да вы и сами об этом знаете, недаром ведь постучали и спросили разрешения, перед тем как зайти в фургон.
Кругу показалось, что слова дрессировщика прозвучали без малого насмешливо. Так ли уж, на самом-то деле, нужен это наглый тип?
Так, дьявол его раздери, так.
Круг отвернулся и уставился на то, как стражники возятся с замками. Шлюхи Туута не запирались на ночь, замки вовсе проржавели. Наконец стражники задвинули засов и повесили замок. Круг подумал, что с таким же успехом можно было бы просто повязать розовую ленточку.
Кто-то положил ему руку на плечо. А, Туут.
– Что тут происходит?
Круг посмотрел на подошедшего следом Кестеля и сказал ему:
– У нас тут проблемы, и немалые. Лучше бы твой гусляр помог хоть чем-нибудь.
Во сне башня казалась выше, чем была в яви. Жутко грохотали молотившие воздух драконьи крылья.
Кестель боялся дракона, ненавидел вздымавшуюся от сожженной земли пыль, лезущую в горло, раздирающую легкие и ноздри.
– Ты придешь ко мне? – спросила девушка. – Я буду ждать тебя.
В ее голосе жила надежда на то, что Кестель придет и вызволит из ада, куда упекла ее мать. А Кестель не пришел. Змея невозможно победить. Его крылья величиной в бальные залы, они заслоняют все небо, закрывают солнце.
– Ты придешь? Я буду ждать.
Драконья шкура как стена, тверже скалистых утесов. Ее не пробить мечом.
А еще пыль.
– Придешь?
Голос не умолкал в его голове – отчаянный, закрытый в каменную клетку…
Кестель проснулся измученным, будто вовсе не спал. Голос пульсировал в ушах в такт биению сердца. Но постепенно он затих, смешался с людскими криками, звоном конских копыт о мостовую.
Кестель уселся на кровати. Он лег, когда уже рассвело, а теперь солнце лишь чуть продвинулось от горизонта. Ну что же, заснуть хоть на несколько минут – уже неплохо.
– Поправь упряжь! – зло приказали из-за стены. – Не так это делают, и ты о том знаешь.
– Да сойдет, – отмахнулся кто-то, считавший, что раз упряжь, значит, и в самом деле сойдет.
– Я тебе сто раз говорил: нельзя так делать!
– А, вот оно что, – подумал Кестель. – Туут сворачивает обоз.
Туут много думал, и когда уже передумал обо всем множеством способов, утвердился в том, что ситуация ему очень не нравится. И с каждой минутой нравится все меньше.
– Давайте мне сюда Кестеля Нетсу, – приказал он стражнику. – Пусть приходит ко мне как можно скорее.
Кестель послал пришедшего ловчего к дьяволу. Усталость совершенно лишала воли, обессиливала. Кестелю досталась кровать, отгороженная от кроватей прочих ловцом тростниковой перегородкой, и это было замечательно. Однако очередная практически бессонная ночь отнюдь не поправила его настроение, и Кестелю было совсем неинтересно узнавать, чего именно от него захотел Туут.
Караван стронулся в полдень. Фургоны долго ползли по каменным улочкам Клоокблока, медленно выехали на тракт. Кестель подпрыгивал от каждой выбоины. Было непросто привыкнуть к жизни в фургоне.
К Тууту Кестель явился лишь ближе к вечеру.
– Есть проблема, – услышал Кестель вместо приветствия.
– Проблемы всегда есть.
– Эта проблема с твоей пленницей.
– Удрала?
– К сожалению, нет.
Кестель кивнул. Ну что ж, раз не убежала, то проблем нет.
– Проблема в том, что чем больше я думаю, тем больше прихожу к убеждению: это не она у нас в плену, а мы у нее, – вздохнув, поведал перевозчик.
– Но ведь она по-прежнему за решеткой.
– Это да, конечно, и, как было договорено, в фургоне моей подружки. Наверное, бывшей – уж больно ее расстроил переезд.
– Так в чем дело? – удивился Кестель.
– А в том, – раздумчиво подбирая слова, сказал Туут, – что вокруг нее много очень сильной магии. Кто-то Алию охраняет, дрессировщики ментальных псов уверены в этом. И выглядят наши дела до крайности паскудными.
– Если бы я не видел трупов, то подумал бы о тех трех гроблинах, ее обожателях.
– Шеронах, что ли? – ухмыльнувшись, сказал Туут. – Да я таких ловлю уже много лет и делаю из их алмазов ожерелья для своих женщин. Знаешь, эти камешки почти ничего не стоят. Промышленный разряд, дешевка.
Туут пренебрежительно махнул рукой.
– Круг убил их, потому что не имел на них ордер. Жаль, что он не подождал, я бы сделал. В любом случае, я говорю не про колдовство пещерного самоучки, а про настоящую, очень опасную магию, способную разнести в клочья весь наш караван.
– Бессмыслица, – отрезал Кестель.
– Смысл или бессмыслица – дело интерпретации. А я говорю о фактах. Смысл обнаруживается вместе со знанием. А у нас не знания, а подозрения, и потому мы не видим смысла, мать его так и перетак.
Кестель спросил себя, с какой стати пошел слух о том, что Туут – примитивный болван.
– Нетса, ты мне, конечно, спас жизнь, но тут делается уж слишком горячо, – сообщил вспотевший от мыслительной натуги и страха Туут.
– Отступаешься от обещания?
– У меня нет выхода. Вообще-то, следовало бы ее прикончить, но, если подумать, это крайне рискованно. Тебе она нужна живой, а я не знаю, что учинит маг, который возле нее крутится, если я вышлю к ней убийц.
– На твоем месте я бы больше опасался того, что могу учинить я, – предупредил Кестель.