Закон сохранения

Стоян Сергей Николаевич

– Пока не знаю.

– Он не мог этого учесть.

– Почему?

– Ни один нормальный человек не способен самостоятельно вырваться из-под влияния гипноизлучателя.

– Получается, что я уже ненормальный?

– В каком-то смысле – да, – кивнула Инга, и словно догадавшись о чем-то, озабоченно глянула на Вадима.

– Что еще? – насторожился он.

– Ничего. Мы оба побывали в активной зоне модификатора и стали значительно выносливее обычного человека.

– А также прожорливее и сексуальнее…

– Побочные эффекты.

– Другие эффекты

будут?

– Неважно. Надеюсь, это больше никогда не повторится.

– Тебе легче. У тебя новая жизнь впереди, а мне только очередного цикла ждать.

– Вспомни показания своего аурометра и тебе тоже полегчает.

Вадим вспомнил. Не полегчало. В голову полезли совсем иные мысли. Оказывается, тот здоровенный «аквариум» называется модификатором, и что же, интересно, он модифицирует помимо темного прошлого отдельной личности?

– Слушай, а откуда он вообще взялся, ну, там в небоскребе?

– А откуда там взялась я? А откуда там взялся ты?

– Откуда? – тупо переспросил Вадим.

– Еще раз повторяю: сначала информация, потом материя… даже не так – после информации – энергия, а затем материя. Понял?

– Выходит, вы способны материализовать здесь все что угодно? Тогда к чему все эти сложности?

– Есть некоторые специфические ограничения. Да и на «что угодно» энергии не напасешься.

Вадим скептически хмыкнул. В общем-то ничего нового он не услышал. Хосимото говорил примерно о том же.

– Не веришь?

– Верю, на себе испытал… но не понимаю…

– Суть материальной природы вещей закопана не слишком глубоко. Все атомы состоят из одинаковых частиц. Эти кирпичики можно тасовать по-всякому! Еще алхимики догадались, что одни вещества способны превращаться в другие, только не знали как. Ну а уж потом сложить из них что-нибудь полезное – это дело техники, была бы информация. Кстати, есть подозрение, что разные магические штучки пошли именно отсюда и древние жрецы действительно могли творить чудеса, но тщательно скрывали свои знания. Кабы чего не вышло. А оно все равно вышло, только с обратного хода…

– Через жопу в общем, – кивнул Вадим. – Ну, как всегда…

– Не отвлекай меня, – нахмурилась Инга. – И сам давай подключайся. Время уходит!

Краснов уткнулся в экран компьютера, пытаясь вникнуть в систему меню, но никак не мог сосредоточиться. В голове хороводили образы бородатых жрецов, ныкающих тяжелые бочки с прокисшими знаниями в потайные ниши Египетских пирамид, а потом безжалостно топящих невинных свидетелей сего действа в желтых водах Нила. Вспомнилось увиденное в городе русло пересохшей реки. Странно. Рискуя нарваться на грубость, он спросил об этом Ингу. Она ответила, что удерживающая колодец структура уходит и под землю, иначе невозможна точная фиксация, поэтому доступными остаются только глубинные источники.

У него было много поводов, чтобы сомневаться в благих намерениях Инги, и, следовательно, помогать ей не очень-то хотелось, но гораздо меньше ему хотелось попасть обратно в руки «милых» обитателей городов-колодцев.

– Знаешь, что я еще слышал об этих самолетиках? – небрежно

поинтересовался он.

– Что? – уловив какой-то подвох, Инга бросила на Вадима напряженный взгляд.

– Они способны самостоятельно выходить на околоземную орбиту…

10

Приемный бокс ОССТ встретил их почти космическим холодом и зловещим полумраком. Ресницы мгновенно покрылись инеем, изо рта повалил пар. Вадиму захотелось юркнуть обратно в люк и больше никогда оттуда не высовываться. Глупо было бы замерзнуть в двух шагах от цели, но еще глупее сидеть сложа руки, когда цель эта маячит прямо перед носом. Они и так прождали больше часа. Сколько можно?

Освоить управление летательным аппаратом им конечно не удалось. Зато в компьютере оказался заложен широкий выбор стандартных маршрутов, среди которых помимо уже несуществующих наземных объектов значились и несколько орбитальных Станций Трансляции. На одной из них Ингу должны были встречать загадочные помощники. Там они и собирались осуществить свою не менее таинственную операцию.

Компьютер, получив новую задачу, долго о чем-то соображал. Они уже испугались, что для ее выполнения недостаточно топлива или еще каких-нибудь специфических условий. Но выяснилось, что машина запрашивала канал связи с ОССТ. И лишь получив разрешающее подтверждение от электронного мозга Станции, пошла на разворот и начала набор высоты.

Вадим опасался, что на подлете их обязательно спросят о цели визита, и придумывал максимально правдоподобные отговорки. Но станция хранила молчание. Автоматика сама приняла нестандартный космолет и, проведя шлюзование, вытолкнула его в соответствующий классу бокс. Справедливо было предположить, что технический персонал Станции даст экипажу дополнительные указания о порядке перехода в жилую зону, но внутренняя связь молчала, и измученные неизвестностью гости полезли наружу без спросу. Это было чревато всякими опасными неожиданностями.

Вадим осторожно вдохнул. Дышалось вроде нормально. И если бы не обжигающий холод, то он бы уже порадовался. Добрались все-таки!

Опершись локтями, он перевалился через край люка и сполз на крыло. Прыгать в темноту не хотелось, но и ждать, пока глаза привыкнут к скудному освещению, – тоже. Выдыхаемая влага замерзала прямо под носом.

Инга оказалась решительнее или глазастее. Едва выбравшись из кабины, она сиганула вниз.

– Эй, – с трудом разлепив губы, позвал Вадим, – чего там?

– Давай прыгай, – лаконично отозвалась тьма.

Вадим сгруппировался и шагнул ей навстречу.

Ничего, обошлось.

– Где выход-то? – просипела Инга.

– Бежим на свет, – предложил Вадим. Их армейские ботинки дробно застучали по склизкому, покрытому изморозью полу.

В слабо освещенном торце бокса и впрямь обнаружилась дверь. Стараясь не касаться голыми руками металлических частей привода, Вадим потянул за рычаг. Механизм сработал, и в лицо им дохнуло теплом.

Краснов пропустил Ингу вперед и с особой тщательностью задраил за собой дверь.