Закон стаи (Цезарь - 2)
Шрифт:
– Будет сделано.
– Третье. Относительно необходимости опираться на собственное банковское объединение ты прав. Но где гарантии, что тебе подойдет именно Логинов?
– Мне подходит его банк. Если Логинов не пожелает управлять им так, как нужно мне, то я...
– Саша с видом сожаления развел руками.
– Хорошо. Ты ужинать остаешься?
– неожиданно спросил отец.
– Капа что-то невероятно вкусное приготовила.
– Если ты не против, я бы и ночевать остался.
– Кажется, я упоминал, что правое крыло второго этажа в твоем распоряжении, - с некоторым укором заметил отец.
– Ты можешь не только ночевать, но и жить здесь. Как и Миша. Для меня это достаточно удобно.
Вообще-то, да, Саше
С поварихой отца, тридцатипятилетней хохлушкой Капитолиной, у Саши была взаимная любовь. Капа видела в нем большого вечно голодного мальчика, а он обожал ее блюда. Готовила она божественно, уж на что сам Саша с продуктами управлялся легко, родители его людей зачастую изумлялись, но перед Капой он пасовал. Отец сидел на диете, с раком кишечника особо не поизлишествуешь, и то - она ухитрялась пресные рецепты сделать объедением. А для Саши, появлявшегося набегами, у нее всегда было наготове нечто особенное. В этот раз отец, видимо, предупредил ее, потому что на столе появилась баранина с таким количеством острых приправ, что без вина ее поглощать оказалось невозможно. Блюдо, на приготовление которого уходили сутки, от одного запаха которого у Саши всегда текли слюнки...
После ужина - неспешная беседа в кабинете на третьем этаже за партией в шахматы. Эту традицию Саша очень ценил, иногда приезжал только затем, чтобы в тишине расслабиться, отвлечься. И самые важные вопросы всегда решались вот так - за шахматной доской ручной работы, на которой были расставлены украшенные изысканной резьбой фигуры. Кстати, отец красил и лакировал их сам - иногда любил блеснуть умением обращаться с деревом. Да и резьба, видимо, была его работой, из скромности отпирался.
Саше горничная принесла кофе и коньяк, отцу - минералку. К коньяку Сашу приучил Мишка, который, в свою очередь, пристрастился к нему в Бирмингеме во время стажировки. Конечно, просто так этот напиток не попьешь, для него подобающая обстановка требуется. Но не зря ведь говорят, что любители коньяка никогда не допиваются до белой горячки, хоть он и считается напитком одиночек.
Первую партию Саша проиграл почти мгновенно - слишком расслабился. Отец был сильным шахматистом, Саша выиграл у него только один раз, но все равно это не оправдание. Мог продержаться хотя бы пару часов.
– Опять черными?
– спросил отец, расставляя фигуры для новой партии.
Саша кивнул - считал, что ему везет на этот цвет. И единственную победу ему принесли именно черные фигуры.
– Твое дело. Кстати, - сказал отец, опустив глаза, - кого-то из своих шустрых сыновей я должен поблагодарить за маленькую, но весьма ценную для меня услугу.
Ага, значит, Анна все-таки позвонила.
– Мишку, - кивнул Саша.
– Его идея была дать Свете твою визитку.
Саше было ужасно интересно, решили они восстанавливать отношения или нет, но расспрашивать не стал. После длительной паузы отец сказал:
– Конечно, после шести лет разлуки помириться сложно. Но в любом случае, теперь мне известно, что стало с людьми, ответственность за которых я взял на себя, - и опять надолго замолчал. Сделав два хода, невинным тоном заметил: - Анна обмолвилась, что у ее дочери не складываются отношения с начальником. В подробности не вдавалась. Я не стал расспрашивать, все-таки телефонный разговор, а не личная встреча. Но, полагаю, просветить меня можешь и ты.
– Там ничего особенного. Какой у Светы характер, сам знаешь. Она за эти годы изменилась только внешне. Кстати, почти копия мать. И пристают к ней все кому не лень. Ерунда, пошлю кого-нибудь из ребят набить морду ее директору, этого достаточно.
– Может, имеет смысл взять ее на работу к нам? Мордобитие не всегда решает все проблемы.
– Думал. И уже нашел местечко. Вот разберусь с ее начальством, и переведу в ту фирму. На UMF брать не хочу, она девочка неглупая, но молодая. Увидит пару раз Хромого, все поймет и подумает черт знает что.
– В связи с этим у меня к тебе серьезный разговор, - начал отец. Поручение, которое я намерен тебе дать, личного характера, но его успех для меня важнее, чем любого другого предприятия. Для тебя, учитывая твои новые планы, его выполнение окажется весьма прибыльным.
Явно что-то связанное с Анной. Иначе поручил бы Слону или Хромому.
– Тебе не помешает знать предысторию. Раньше в истоках Волги, неподалеку от села Федоровское располагалась неплохая турбаза. Река, на другом берегу великолепный лес, острова - прекрасное место для отдыха. Попасть туда было не так просто - база принадлежала некоему военному ведомству, но у меня имелись знакомые в Генштабе. Не то, чтобы я пользовался их услугами, нет. Просто встречались время от времени. Как-то раз пригласили на эту базу. И обеспечили мне статус постоянного клиента. Я выезжал туда почти каждые выходные в течение всего лета, и отпуск проводил там же. Иногда брал с собой Евгению - она в то время была моей подругой но чаще ездил один. Осенью семьдесят пятого года пошел за грибами и наткнулся в лесу на молодого парня, занятого странным делом. Он пытался залезть на дерево. Зачем, спрашивается? Он вроде бы не в том возрасте, чтобы лазить за птичьими гнездами, да и какие гнезда осенью? Все было проще. Он углядел нарост, и хотел вырезать из него свистульку для маленькой дочери. Поскольку в дереве я разбираюсь лучше, посоветовал ему другой нарост - тот не годился. Обратно шли вместе. Звали его Василий.
– Васька?
– изумился Саша.
– С UMF? "Гвардеец"?
– Нет. С тем Василием я познакомился позже. Этот был летчиком-испытателем, проводил на базе отпуск вместе с женой и годовалой дочерью. Я весь вечер торчал в их домике. Помнится, меня потрясла атмосфера тепла в этой семье. Настолько честные, открытые и искренние люди они были, что уходить не хотелось. И, поскольку отпуска у нас совпали, мы подружились. Василий чем-то напоминал твоего Яковлева - такой же Дон Кихот. Только еще более бесшабашный и совершенно беззлобный. После трех недель отдыха знакомство не прервалось, они были москвичами, я часто приезжал в гости, к себе приглашал. На второй год убедил Василия окрестить дочь - в то время такой поступок для кандидата в члены партии был недопустим, хотя и считалось, что у нас свобода вероисповедания. Крестили тайно.
– Света?
– уточнил Саша.
– Именно она.
Саша вдруг почувствовал, что отец впервые за всю жизнь заговорил об этом с кем-то посторонним. Что эта история - одно из самых дорогих воспоминаний. А может, и самое болезненное наряду с гибелью молоденькой жены.
Маронко искренне привязался ко всему семейству Антоновых. Василий, Анна и Светка. Поначалу ему казалось, что он любит их дом за то спокойствие и тепло, которым, казалось, дышали даже стены в двухкомнатной квартирке в Текстильщиках. Всю сознательную жизнь одинокий, Маронко оставался несколько обособленным даже среди друзей. И только с Антоновыми становился членом семьи. Крестным Светки.
Лишь когда Светка пошла в школу, понял, что дело не в общении. И Анна значила для него куда больше, чем просто хозяйка уютного дома и жена друга. Пожалуй, это и оказалось самым паршивым - Василий был его единственным настоящим другом. Маронко чувствовал себя предателем, и потихоньку, чтобы не создать впечатление резкого отчуждения, начал отходить от них. От приглашений отказывался, мотивируя занятостью. В чем-то это было правдой Организация на тот момент уже вошла в силу. Конечно, на дни рождения приезжал всегда, но старался не задерживаться.