Закон стеклянных джунглей

Все-таки я люблю месяц май. Аллергией не страдаю, наслаждаюсь весной на всю катушку.

А если еще учесть, что сейчас и дни у меня свободные есть, то совсем хорошо становится на душе. Соскучиться по работе пока не успела — только недавно закончила одно не очень приятное дело, охраняя такого противного типа, что была безмерно счастлива, когда наконец он укатил за границу в полном здравии.

Быстро перейдя пыльную улицу, я окунулась в чертовски приятную атмосферу нашего городского

парка. Где-то здесь должны быть вишни и яблони — вон как запах цветущих деревьев разносится. Я даже остановилась от изумления. Божественно.

Теперь можно было не торопиться и побродить по дорожкам в свое удовольствие.

Ходила я минут сорок, не меньше. Наконец решила присесть на лавочку и вытянуть ножки. Свободная скамейка нашлась не сразу, но я постаралась. Она была под деревом, от общей дороги в стороне. Правда, за спиной находился забор с шумным магазином на перекрестке, но это все же лучше, чем сидеть рядом с визжащими детьми или надоедливыми старушками, которым и поговорить-то не с кем, как только со случайным человеком, оказавшимся очень кстати на одной лавочке.

Я подняла голову вверх и посмотрела на небо. Такое голубое и такое чистое. Верхушки деревьев качаются от ветра в своем странном танце, трепеща молодыми, свежими, еще клейкими листочками.

— Разрешите? Надеюсь, не помешаю вам?

Я, сохраняя улыбку на лице, посмотрела на обладательницу молодого девического голоса и очень удивилась. Передо мной стояла старушка, по-другому не скажешь, с немаленькой собачкой на поводке. Насколько я разбираюсь в породах, собачка была боксером.

— Так как? — старушка веселыми глазами смотрела на меня, продолжая стоять.

— Конечно, присаживайтесь, — рука сама показала на скамейку. Моя воспитанность не предусматривала другого варианта ответа.

— Благодарю. Очень мило с вашей стороны. Мы так утомились с Марысей.

— А Марыся — это кто? — проявила я чудовищную недогадливость. Ну не могла я представить, что мощного боксера можно так назвать.

— Моя девочка. — Старушка ловко села и стала наглаживать боксера по спине. — Марысечка, умница ты моя, золотце мое, красавица…

Я посмотрела на приплюснутую морду и безотчетно пожала плечами. С последним определением я бы с удовольствием поспорила.

Приходилось мне слышать подобные эпитеты, но только в адрес любимых деток. А тут к собаке такая нежность. Не иначе старушка совсем одинокая, вот и приходится все чувства направлять на нее. Удрать, что ли, побыстрее? А то ведь заговорит… Потом вообще не отвяжешься.

Но старушка не производила неприятного впечатления. Я вдруг поняла, что она раззадорила мое любопытство. Они с собакой — такая необычная парочка.

— Симпатичная, — все же отвесила я комплимент Марысе. — И умная, наверное?

— Разумеется, — пожилая женщина с укором посмотрела на меня. — Мы такое можем, Рексу и не снилось.

— Какому Рексу? — вырвался у меня вопрос.

— Сериал по телевизору идет про

полицейскую овчарку по кличке Рекс. Мы с Марысей всегда смотрим, ни одной серии не пропустили. — Старушка перестала гладить собаку и откинулась на скамейку. — Так вот, он там показывает необыкновенные кренделя. Однако сдается мне, что все подстроено специально. Телевидение и не такое может. А Марыся на самом деле все понимает, слушает, даже разговаривает глазами, мордой своей. Не знаю, как вам объяснить, — махнула рукой бабушка, — но только мы понимаем друг друга без слов.

— Чудесно. Я за вас очень рада.

— А как вас зовут? — после небольшой паузы спросила старушка.

— Евгения. А вас? — пришлось спросить и мне.

— Виктория Леопольдовна, — важно произнесла пожилая женщина. — В молодости меня звали Викуся.

— Почти как Марыся, — выпалив фразу, я улыбнулась.

— Что-то перекликается, согласна, — нисколько не обиделась бабушка. — Впрочем… — Она чуть наклонилась ко мне и произнесла все остальное почему-то низким голосом: — Мы и темпераментами похожи.

— Да?

— Да. У нее так же много кавалеров, как и у меня раньше, — Виктория Леопольдовна поправила волосы.

Надо сказать, что старушка выглядела превосходно, откровенно моложе своих лет. Я, правда, не знаю, сколько ей было. Дело совершенно не в том. Эта милая женщина была такой ухоженной, такой чистенькой. Волосы коротко подстрижены и подкрашены в темно-каштановый цвет, что было видно даже из-под небольшой беретки или шляпки — даже не знаю, как назвать поточнее произведение искусства, находившееся на голове моей собеседницы. Аккуратненький костюмчик, под ним свежая белая блузка. И как она от слюнявой морды боксера Марыси не пачкается?!

— А что, сейчас женихи не попадаются? — решила я пошутить.

— Попадаются, только мелковаты они для меня, — на полном серьезе ответила Виктория Леопольдовна. — И мысли у них не в том направлении движутся. Ни о чем возвышенном поговорить с ними нельзя. Только сериалы да программы глупые обсуждают. И романтика куда-то подевалась. Жаль.

— Да уж, — кивнула я.

Марыся приблизилась ко мне и стала с интересом меня обнюхивать.

— Не бойтесь. Она без команды не укусит. Можете ее даже погладить. — Глаза Виктории Леопольдовны снова засветились любовью.

Я осторожно провела по рыжеватой спине. Марыся посмотрела на меня удивительно умными глазами, потом лизнула руку.

— А вы ей понравились, — с каким-то удивлением сказала старушка. — Мне не часто приходится такое наблюдать. Видимо, она почувствовала в вас родственную душу. У вас есть собака?

— Нет.

— А чем вы, Женечка, занимаетесь?

Терпеть не могу вопросов на данную тему. Да и как объяснить пожилой женщине мою профессию? Это молодые и продвинутые способны понять, а Виктория Леопольдовна, боюсь, не воспримет мои слова, как надо. Но врать или отмахнуться от вопроса было неудобно.