Закон тени
Шрифт:
— Ровно столько, сколько понадобится, чтобы исполнить мой обет, — сухо отозвался Пико. — Я должен обойти сорок базилик.
— А, полный путь очищения! Похоже, вы хотите основательно наладить отношения со Всевышним. Дорогое удовольствие, учитывая траты на молитвы и пожертвования. Обычно паломники довольствуются четырьмя святыми и уезжают счастливые.
Что-то в тоне хозяина навело юношу на мысль, что он сильно вырос в его глазах. Толстяк бросил на подстилку чистое покрывало, стараясь не особенно ее шевелить.
— Немного
Пико только теперь вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Голод навалился на него вместе с накопившейся усталостью. Он опустился на постель и кивнул.
— Я мигом, — подхватился хозяин. — Приготовлю в лучшем виде. Вам понравится.
Он направился к двери, но на пороге обернулся, словно его одолело сомнение, и внимательно посмотрел на Пико.
— Вы в теле и прекрасно сложены… Думаю, вы не отказались бы от дырочки, предусмотренной самой природой! — хохотнул он. — Или нет? Во всяком случае, дайте только знать…
Как только толстяк вышел, Пико схватил тазик и выплеснул содержимое в окно. В воде на миг отразилось его лицо. Оно было так грязно, что сливалось с темнотой, и только блеск в глазах придавал ему человеческий вид.
Он лежал, растянувшись и уставив глаза в низкий потолок, откуда временами доносился еле уловимый шум. Либо кто-то не желал, чтобы его услышали, и передвигался очень осторожно, либо под потолочным перекрытием возился выводок мышей.
С трудом верилось, что этот грязный угол служил местом встречи колдунов. Должно быть, заведение пришло в сильный упадок или бедолаги, которые валялись в коридоре, и были те самые легендарные личности, в существование которых верил даже такой мудрец, как Марсилио Фичино. А может, они устраивали спектакль с переодеваниями, чтобы скрыть от посторонних глаз собственное коварство?
Тут кто-то постучал в дверь и открыл ее, не дожидаясь ответа. На пороге стояла молодая женщина. Густо набеленное лицо светилось в темноте, как у призрака. В руках у нее была миска и каравай хлеба. За ней шла совсем юная девушка.
Она остановилась у порога, а старшая вошла в комнату и шагнула к кровати.
— Я принесла вам ужин, мессер.
Пико сел на постели и взял суп и хлеб. Увидев, что девушка не уходит, он решил, что она ждет платы за ужин, и потянулся к кошельку, но тут почувствовал ее руку у себя на бедре.
Лицо ее озарила зазывная улыбка, под слоем белил смотревшаяся как гротескная гримаса.
— Я устал, девочка. В другой раз, — помотал головой Пико.
Но она, видимо, привыкла к отказам, а потому, не сдаваясь, продолжала его ласкать, и рука ее медленно, но решительно продвинулась уже до самого паха. Ее товарка тоже вошла в комнату. Она была совсем еще девочка, и ее нежное личико вполне могло бы послужить моделью для головки ангела в какой-нибудь
— Мы с сестрой мастерицы, — сказала старшая, не отрываясь от своего занятия. — Вы не пожалеете. За скудо мы сделаем все, что только захотите.
Пико еще решительнее замотал головой.
— Дайте поесть спокойно. Я устал.
Вторая тоже подошла и принялась его ласкать, приоткрыв губы в улыбке. Ей, наверное, казалось, что улыбка неотразимо соблазнительна, на самом же деле она только еще больше выдавала совсем юный возраст девушки. Вдруг она закусила губу, застонала и поднесла руку к животу.
Юноша содрогнулся и отодвинулся к самой стенке. Девчушка была беременна. Видимо, старшая поняла, что он догадался, и сердито встряхнула сестру:
— Молчи, дура! А вы, синьор, не обращайте внимания на ее положение. Эта дурочка беременна, но будьте уверены, от этого она ничуть не стала хуже, чем раньше. Попробуйте, синьор, прежде чем она пойдет освобождаться… Говорят, у той, что в ожидании, плоть слаще меда…
— Ты что такое несешь? Она что, рожать собралась?
Пико был окончательно выбит из колеи.
— Нет, синьор! Не пугайтесь, время еще не подошло!
Он уже собрался позвать трактирщика, чтобы тот избавил его от девчонок, но у него зародилось подозрение, что тот сам их подослал. Если вдобавок не был их отцом. Ему в голову запало вскользь сказанное слово. Освобождаться… Он прекрасно знал, что оно означает. Его часто шептали солдаты в замке Мирандола, когда какая-нибудь из женщин, сопровождавших войско, беременела. Некоторые шли «освобождаться» под нож хирурга, иные в ярости пытались сами «вытравить» нежеланное дитя. И почти все умирали в страшных мучениях, при полном равнодушии окружающих.
А были и такие, что исчезали из поля зрения, а через несколько дней, измученные и бескровные, возвращались. Живые. Люди говорили, что они доверялись ведьме. В каждой деревне имелась женщина, знавшая тайны тел и трав. Она готовила загадочное зелье, способное вызвать бурную и смертельно опасную реакцию организма, но изгоняющее плод. Никто не знал, что это за зелье. Каждая знахарка ревностно оберегала свои рецепты. Ходили слухи, что они пользовались составами трав, перенятыми у лесных колдунов, или следовали древнему знанию, следы которого терялись в глубине веков.
Пико внимательно оглядел бедняжку. Может, она станет посредником между ним и таинственным миром колдунов?
— К кому ты собираешься повести сестру? Кто должен ее освободить? Я хочу это знать, — решительно произнес он.
Старшая сестра прекратила ласку и в испуге отпрянула, быстрым взглядом приказав младшей молчать. Потом повернулась к Пико.
— Ни к кому. Дети — дар Божий, — смущенно пробормотала она.
А Джованни вдруг осенило.