Закон вечности
Шрифт:
– Кто вас направил ко мне?
– Тот, кто желает добра нашему секретарю... Один конверт ваш, другой передайте по вашему усмотрению...
– Дарахвелидзе ловко подсунул оба конверта под подушку.
– А что, вас сняли с работы?
– Снять меня не так-то просто, уважаемый Бачана... Но небольшая поддержка никогда не мешает... И даже тому, кто сейчас хочет столкнуть меня!..
Пантопон начал действовать, у Бачаны отяжелели веки, говорить ему не хотелось, тем более расспрашивать свалившегося с неба родственничка.
– Объясните толком:
– спросил он блондина, закрывая глаза. Тот, понял, что надо спешить, и заторопился:
– А то, что он прислал ревизию!..
В дверь просунулась голова Жени.
– Между прочим, прошло уже двадцать минут!
– Ничего, ничего, дорогая Женя, пусть побудет еще, он рассказывает интересные вещи!
– попросил Бачана.
– Да...
– продолжал Дарахвелидзе.
– Ревизию прислал!.. Двадцать лет я работаю по заготовкам, и никто никогда не осмеливался присылать ко мне ревизию!.. Сперва я думал, что он шутит!..
– А что ревизия?
– вставил вопрос Бачана.
– Что! Стали, сволочи, поштучно подсчитывать, сколько папирос и сигарет выкурено в Абхазии и Грузии... Потом заявили, что в нынешнем году к тремстам тоннам табака мы якобы добавили сто тонн сушеной травы!.. И кто это говорит?! Люди, не высовывающие носа из кабинетов! Да знают ли они, где растет табак? Табак растет в поле, и что удивительного, если к нему пристанет немного травы? И потом, разве трава отрава? Вы видели убитого травой человека? В чем здесь вредительство? Корова всю жизнь жрет траву, и что же, умирает от этого? Чем же прикажете кормить ее, табаком? Вредительство как раз в том, что пичкают и морят никотином людей вроде вас!.. Это еще ничего! Потом они заявили, что мы, видите ли, ту траву загоняем по цене табака и на этом зарабатываем миллионы!.. Гм, тонна травы стоит десять рублей, не больше, какие же тут миллионы?! И еще договорились до того, что мы, оказывается, смачиваем табак, отчего он якобы увеличивается в весе почти вдвое!.. Умники!..
– Сколько же всего миллионов?
– Реализации или приписок?
– Всего вместе.
– Много.
– А все же?
– Да вы не поверите...
– стал выкручиваться Дарахвелидзе.
– Что еще сказала ревизия?
– Мало ли что!.. Пожаловали, видите ли, ко мне домой... Почему, говорят, у вас двухэтажный дом!.. Суются прямо в комнаты! А что такое два этажа? Норма высоты этажа - два с половиной метра, в моем первом этаже всего два сорок восемь...
– Какое имеют значение два сантиметра?
– рассмеялся Бачана.
– Что вы, уважаемый Бачана! Пуля - всего два сантиметра, а бьет наповал буйвола! И та пуля, что свалила в прошлом году одного человека, не буду называть фамилии, тоже была не больше двух сантиметров... Об этом не нужно говорить вашему другу, это я просто так, к слову... Потом насчитали восемь комнат на верхнем этаже! Тьфу, плевал я на такого грузина, который залу считает за комнату! Хорошо еще, не приплюсовали к ним лоджию и бильярдную! И на том спасибо!.. Уважаемый Бачана, я чист как кристалл! Пусть ваш друг
– Почему же меня?
– открыл глаза Бачана.
– А как же! Если вдруг скажут про вас, про моего близкого родственника, что-либо нехорошее, разве я не почувствую себя оскорбленным?!
– вскрикнул Дарахвелидзе.
Бачана стал перебирать в памяти всех своих близких и, не обнаружив среди них никого, похожего на Дарахвелидзе, успокоился.
– Сукин сын!
– вспылил вдруг блондин.
– Из-за червонца людей арестовывает, а мое место хочет продать за миллион!
– За сколько?
– переспросил Бачана.
– За полмиллиона!
– сбавил Дарахвелидзе.
– А вы действительно так здорово зарабатываете?
– Какое там! Что вы!.. Какие наши капиталы...
Бачана нащупал конверты под своей подушкой. Дарахвелидзе отвел глаза.
– Вот выздоровею, тогда и поговорим!
– сказал Бачана.
– Как же, ждите!
– вырвалось у Дарахвелидзе, но он тут же поправился: - То есть вы встанете не так скоро, а мой вопрос послезавтра выносят на бюро... И может статься, там же и возьмут меня... Два слова, написанных вашей рукой... Два слова!..
Бачана достал из-под подушки оба конверта и положил их себе на грудь.
– Сколько здесь?
Дарахвелидзе просиял.
– Полтора лимона! На сберкнижках! Без доли!
Бачана задумался. Дарахвелидзе нетерпеливо ерзал на стуле.
– Уважаемый Нугзар, - заговорил после продолжительного молчания Бачана, - здесь, под моей кроватью, стоит судно. Окажите любезность, подайте его... Невтерпеж, уж извините...
– Дарахвелидзе заколебался.
– Да вы не бойтесь, оно чистое...
Дарахвелидзе покорно нагнулся, взял судно и протянул его Бачане. Тот ослабевшей правой рукой взял посудину за горло.
– Отодвиньтесь, пожалуйста, немного!
– попросил он Дарахвелидзе. Тот вместе со стулом отодвинулся на шаг. Бачана на глаз прикинул расстояние между собой и гостем, потом напряг все свои силы и с размаху опустил судно на голову Дарахвелидзе.
Судно со звоном рассыпалось на куски. Дарахвелидзе медленно сполз со стула и навзничь опрокинулся на пол...
– Судно было пустое?
– спросил Булика.
– Пустое!
– ответил Бачана.
– Жаль!
– сказал с сожалением отец Иорам и громко позвал: - Женя!.. Же-е-ня!..
6
Семь дней и семь ночей пробирался Бачана по выжженной солнцем пустыне. Первые два дня он шел пешком, потом тащился на коленях, последние же два дня полз на животе. И когда, обессиленный, измученный, с потрескавшимися губами, упал, зарылся лицом в желтый раскаленный песок и почувствовал приближение смерти, он перевернулся на спину, взглянул на солнце потухшими глазами, и впервые в жизни у него вырвался упрек светилу:
– Зачем ты обрекло меня на погибель, солнце?!
И вдруг образ человека возник на диске солнца. И тень его упала на Бачану.