Закон вне закона
Шрифт:
Нет там собак, точно знаю, одни шакалы.
– Долго вас ждать?
– Не знаю. Не от меня зависит. Но если начнется стрельба- сразу в бега, рысью по болотам. Это приказ.
– Вот еще!
– научился, не забыл.
– Уже побежал. Догоняйте.
Скворечника не было. И флагов приметных тоже. Зато забор был, еще тот заборчик - древний тын, заостренные бревна.
С моей стороны глянуть - плохой забор, ничего за ним не видать. А с той стороны - хороший, уж найдется щелка меня разглядеть.
И я сраму не побоялся: последние десятки
Сориентировался, разыскал нужные окна, что Надюша подсказала, отошел в лес уже не таясь - за забором нет никого, из окон меня не видать.
Нашел удобное дерево, с густой кроной, с низкими ветвями. Сперва под ним устроился ждать. Времени было шесть с половиной пополуночи.
Природа кругом меня уже праздновала утро - и солнце росой в ветвях играло, и птицы гнезда покинули, ну и комары, конечно, блин, звенели от радости.
Приборчик свой я включал пока периодически, питание берег. Но в такую рань, бандитам недоступную, никаких разговоров еще не было. В одном только азимуте чей-то мощный храп поймал - не иначе Семеныча, он мужик грузный, храповитый.
Где-то около девяти зашевелились в доме. Забрякало что-то, кашель послышался, ругань безадресная - надо же с чего-то день начинать.
В десять пополуночи в столовой собрались - ничего интересного.
Но вот нужные люди перешли в нужную комнату. Я мигом на дерево взобрался. Настроился, стало быть, на волну. Тут еще Надюша мне помогла шторы раздернула. Совсем комфортно стало. Слышимость - будто я не на дереве сижу, а под столом, за которым беседа началась. Интересная, надо сказать. Полезная.
"Семеныч (с иронией): Ну рассказывай, делегат... Бандитской конференции.
Ваня Заика (угрожающе): Слушай, Семеныч, ты меня сейчас не задевай. Не в себе я. Могу обидеть.
Семеныч (равнодушно): Не пугай, Ваня. Я у тебя один остался. Рассказывай.
Заика: Плохо, Семеныч. Меня, считай, из игры вывели.
Семеныч: Так это еще ничего. Я думал - не вернешься.
Заика: Не все сказал. Условия поставили. Первое, значит, со своими остатками в бой на мост иду, на себя отвлекаю. Так и сказали, жив останешься - это тебе еще не счастье. В городе, как возьмем его, ничего не получишь. С низов начнешь, рядовым. Искупишь вину - посмотрим.
Семеныч: Оно и ладно.
Заика: Это условие не главное. Главное поставили: чтоб перед боем Серого убрал, вот тогда жить будешь.
Семеныч (усмехаясь): Попробуй.
Заика (с угрозой): А я вот решил. Тебя пошлю. Ты ему коллега, из одного гнезда. Придешь к Серому с повинной. Скажешь- много знаю, много помогу. Не могу больше предателем жить. Совесть заела, по-черному. Верно?
Семеныч (спокойно): Пошел-ка ты, тезка, к бабушке.
Заика: Нет, Семеныч, мент поганый, мы с тобой повязаны. Или вместе вырвемся, или вместе...
Семеныч: Я тебе, Ваня, не шестерка. Все об этом, - хлопок ладонью
– Дело говори.
Заика: Ладно, я тебе это вспомню, когда пора придет. А человека найду. Знаю такого, за меня, если надо, в петлю влезет".
Вот, Юлечка, дождалась своего часа.
"Семеныч (напомнил): Дело говори.
Заика: Дело простое. Со всей округи люди съезжаются - понимают, что надо Серого остановить.
Семеныч: База где?
Заика: Зону отдыха в Куровском помнишь? Там сейчас Колесник пансионат держит. Постояльцев разогнали, все подготовили. Жилье, значит, есть, питание, стоянка где-то тачек на сто. Там - общий сбор, общее решение.
Семеныч: Кто за главного?
Заика: Целый штаб. Как у Серого. За главного - Сидор Большой.
Семеныч: Нам что поручено?
Заика: Сказал уже, чем слушал? (Злорадно.) Тебе людей дают. Ты Горотдел просрал, тебе его и назад брать. Ну велели еще все подходы к городу проверить, посты Серого, если есть, убрать, дороги лесные посмотреть..."
Больше ничего интересного я не услышал. Но мне и этого хватило. Да и назад пора - не съели бы комары моего профессора, пса бездомного.
– Собирайтесь, - сказал я девчонкам.
– Со мной поедете.
– Куда?
– в один голос.
– На радио.
– Зачем? Записываться?
– Ага, анекдоты будете рассказывать, самые неприличные. А утром их в эфир погоним.
– У! Здорово!
– обрадовалась Юлька.
– Я такой анекдот знаю! Входит муж в спальню...
– Побереги его до эфира. Две минуты на сборы.
– А краситься? Макияж?
– Вот еще!
– сказал я.
– У тебя все готово?
– спросил радиста.
– Вызывай.
Парень защелкал тумблерами, начал что-то подкручивать, двигать рычажки - настроился, дал вызов. Сделал мне знак глазами, передал микрофон и наушники.
В них прозвучал далекий, но хорошо слышный, знакомый уже и чуть хмельной голос Вани Заики:
– Кто это?
– Здесь Серый, - сказал я. И, кивнув радисту, чтобы включил трансляцию, сбросил наушники. Взглянул на притихших у стеночки пташек. В макияже и красках разных красивых оттенков. С заготовленными неприличными анекдотами.
Нет, девочки, рассказывать вам сегодня не придется - слушать будете.
– Какой Серый?
– звучно пошел по комнате Ванин голос.
– Их много у тебя?
– подождал.
– Врубился?
После молчания:
– Что надо, полкаш?
– Надо, чтобы ты вежливо отвечал, не обзывался и внимательно слушал. Мое слово. Обыграл я тебя, Ваня, на всех досках. Город у тебя забрал, деньги - тоже, боевиков твоих всех выбил. Только что последних взял, а Гоша Заречный в засаде остался, навсегда. Но это еще не все. Хотя и этого хватит. Ты слушаешь? Положение твое в обществе сложное. Я бы сказал, безнадежное и безвыходное. Вчера у меня была делегация из Центра, предлагают помощь. Так что ваши объединенные силы обречены на полное уничтожение. Это понятно?