Закон вне закона
Шрифт:
– Понятно.
– Но ведь парень сознался. Признал, что намеревался совершить кражу. И доказательства налицо.
– Какие?
– Вещи ценные успел в чемоданчик собрать.
– Какие вещи, хозяйкины небось?
– Ну правильно догадался: лифчики красивые, колечки золотые и с камушками, сережки, косметичка, костюмчик ненадеванный.
– Давай-ка его сюда. И вдвоем нас оставь...
Да, не знаю, был ли этот парень красив, но больше красивым никогда уже не будет - усердно грузинище
– Доигрался?
– спросил я сразу.
– Я вас не понимаю.
– А я твою любимую не понимаю. Ей - сохраненная честь, тебе - тюрьма.
Парень помолчал.
– А вы как бы поступили на моем месте?
– Я по чужим женам не ходок, своих хватает.
– Я не мог по-другому. Он бы ее убил, если бы догадался, очень ревнивый. Мы бежать хотели.
Это я понял, по чемоданчику с лифчиками.
– Что делать будем? Тебе хороший срок светит. А по моему Закону о неприкосновенности жилища - вообще высшая мера.
– Чистосердечное признание, - он с трудом улыбнулся разбитыми губами, - суд его, надеюсь, примет во внимание.
– Глупо. Я не могу этого допустить.
– Другого выхода нет. Вам трупы нужны?
– Давай так. Я тебя отправлю в какой-нибудь подшефный колхоз, поживешь там. Может, за это время твоя любимая догадается мирно с грузином разойтись. Без ревности, понимаешь: ну любит она грузинскую постель, да не любит грузинской кухни. А потом вдруг встретит тебя, и вы поженитесь... Но я бы с ней судьбу свою не стал связывать. Об этом подумай. Договорились?
– А мужу что скажете, он же будет интересоваться?
– Скажу, что расстрелял тебя. Пусть его совесть помучает. А что он тебя отлупил, что ж, то его право. Хотя он об этом и не знает...
Вот я и говорю: каждый должен быть на своем месте - муж на своем, любовник - на своем.
Выходя из Горотдела, увидел подъезжающий автобус, набитый задержанными парнями.
– Откуда дровишки?
– спросил я Волгина.
– Из леса, вестимо. Рэкетмены сельские. По нашей схеме крестьяне сработали. Двоих "парламентеров" прищучили, вся банда карать явилась. А мы их уже ждали.
– Неужели сдались без боя?
– усмехнулся я.
– Сдались. Да еще вопили: "Дяденьки, не бейте! Больше не будем!"
– Не будут...
Я вернулся в Замок.
– Давай мне Пилипюка, - это Ляльке, сидевшей за столом в приемной.
– А он уже заходил, я велела, чтоб попозже.
– И в дверь за моей спиной: - Входи, тебя полковник ждут-с!
– Мне сапер-минер хороший нужен, - сказал я Пилипюку,- есть у тебя?
– Васька Ламбада.
– Что у вас за страсть к блатным кликухам?
– Та ни, Митрич, он вже к нам с ней прийшол.
– Веди сюда.
Василий на вид
Я протянул ему коробочку с кнопкой, что отдала мне Юлька.
Он шарахнулся от нее, как рыжий Бакс от мышки.
– Осторожно, товарищ полковник! Где у вас к ней другая деталь?
– Другой не было, только эта.
Он взял у меня коробку, легонько вскрыл, что-то вынул - и только тогда задышал нормально. Пояснил:
– Это само ВУ, товарищ полковник, а к нему должен быть замедлитель, на тридцать минут. Они вот так вот соединяются и все- через тридцать минут реле сработает и ударит по кнопочке.
– И улыбнулся добродушно: - Холодно стало, товарищ полковник?
Не пойму даже, может, и жарко. Я ведь это ВУ полдня в кармане таскал. А Юлька! Везучие мы с ней. Но я ей об этой Ваниной подлости не скажу - она у него последняя, гад буду!..
Так, с этим все, пора, стало быть в командировку, в подполье, точнее. Юлька свое дело "сделала", мне свое делать.
И я сказал Ляльке:
– Полковник Сергеев срочно заболел. Дня на два. Можете давать по радио бюллетень о состоянии его здоровья. Но не увлекайтесь - результаты анализов не сообщать, только температуру, пульс и давление.
– Сухпай, батарейки, спальные мешки?
– Откуда ты знаешь?
Вернувшись в терем, Надежда сообщила Ване Заике хорошие новости.
Во-первых, подтвердила факт строительства оборонительных сооружений вдоль берега реки и оборудования пулеметных гнезд, а также обучения добровольцев из числа горожан (не густо, знать, у Серого с бойцами).
Во-вторых, куда-то исчезла Юлька. Последние следы ее обнаруживались в доме у Натальи, откуда они вместе, по непроверенным данным, отправились в Замок. Из Замка Наталья вернулась одна и отвечать на скромные, случайные вопросы Надежды решительно отказалась.
– А что Сергеев? Что о нем слышно?
– спросил Ваня о главном.
– Ничего не удалось узнать, - огорченно повинилась Надежда. Разговоры идут такие, что он вроде заболел. А толком ничего не известно.
– Понятно, - улыбнулся Ваня.
– Триппер подхватил.
И отправился с докладом о проделанной работе в Куровское, к Сидору Большому.
Вернувшись инкогнито из экскурсии с юным проводником по подземным галереям, я снова вызвал Ваську Ламбаду, поставил ему задачу, показал точки на схеме.
– Все понял?
– Все, товарищ полковник. Теперь на местности надо посмотреть, руками потрогать. Ну и прикинуть - сколько чего и как.
Явился Прохор, встревоженный и несколько смущенный, как нашкодивший посреди комнаты щенок.
Обменялись новостями, мнениями.