Закон Выброса
Шрифт:
– Ваш ребенок, – кивнул академик. – Ты правильно сказал – был. Наверно, и к лучшему, что был. Кажется, заигрался я с наукой. Хотел достичь всего – и потерял все. Можешь не ходить к ней, я отсюда вижу. Обычная реанимация тут не поможет. Она уже пару минут как мертвая – со сломанной шеей долго не живут даже мощные псионики.
Я посмотрел на Арину. Ну да, она умерла. Хотя, когда я у нее «смерть-лампу» забирал, вроде еще дышала. Надо же, вроде не очень сильно головой приложилась, а нa тебе, не выжила. Кто бы мог подумать? Хрупкая штука жизнь, даже у мутантов – что уж про обычных
– А ведь ты хотел, чтобы она умерла, – сказал я. – Почему?
Захаров молчал.
– Хотел же, признайся?
Ученый помолчал еще немного, словно задав тот же вопрос самому себе, и ожидая ответа. После чего пожал плечами.
– Наверно, ты прав. Хотел. Смерть – бесценный опыт. Даже если я верну ее к жизни, она уже не будет такой, как раньше. И псиоником точно не будет – даже клиническая смерть начисто выжигает пси-способности, это я доказал еще пару лет назад…
Он говорил что-то еще, но тут мой взгляд упал на один из мониторов, которыми была увешана вся стена. Почти все они не работали – похоже, те, кто штурмовал сейчас бункер, уничтожили камеры. Но то, что показывали оставшиеся, мне решительно не понравилось.
– Похоже, не получится у тебя никого вернуть к жизни, – сказал я. – И нам с тобой придется заодно склеить ласты.
– Это почему? – удивился Захаров.
– Глянь туда, – я ткнул пальцем в один из крайних мониторов.
Академик подслеповато прищурился.
– А, это мой старый знакомый полковник Геращенко там что-то мутит после того, как его мои кибы потрепали, – сказал он. – Амбициозный бездарь. Уже второй раз пытается вскрыть мой бункер, и все без толку.
– Боюсь, на этот раз у него может получиться, – сказал я.
Захаров достал из нагрудного кармана белого халата очки, нацепил на нос…
– Понятия не имею, что это такое, – сказал он, рассмотрев в мониторе, чем занимаются солдаты полковника. – Похоже на орудие, но верхняя часть бункера сварена из броневой стали толщиной в полметра, усиленной растолченным в порошок артефактом «Нейтрализатор». Любое динамическое воздействие на такую броню полностью нейтрализуется, так что стрелять по бункеру бесполезно.
– Это не орудие, – покачал я головой. – Это «смерть-лампа» артиллерийского калибра. Я такую в Америке видел, в Хармонте, когда «мусорщики» через гигантский портал в ту Зону направили что-то вроде летающего крейсера. Думаю, она превратит в пыль и бункер, и все, что под ним, – они как раз эту штуку под нужным углом устанавливают.
Действительно, камуфлированные бойцы под руководством двух типов ботанистого вида – вероятно, ученых – уже собрали нечто вроде лафета, сноровисто смонтировали на нем «смерть-лампу», отдаленно похожую на кремлевскую Царь-пушку, и сейчас доставали из специального контейнера полную «пустышку» подходящего размера, внутри которой вяло переливалось синее пламя.
– Если то, что ты сказал, правда, то, похоже, нам конец, – равнодушно произнес Захаров. – Я примерно представляю, смерть-луч какой интенсивности должно выдавать это устройство. Да, стены бункера не выдержат воздействия такой мощи даже с «Нейтрализатором».
– Есть какой-то другой выход наружу? – спросил я. – Я б попробовал их остановить.
Признаться, я слабо представлял, что мог бы сделать против трех десятков автоматчиков, но сидеть и ждать, пока меня превратят в горстку серой пыли, было не в моих правилах.
Захаров покачал головой.
– Было несколько люков, но сейчас они все под прицелом. И исправных кибов у меня осталось штук пять, на полноценную атаку точно не хватит.
– А если уйти нижним подземным ходом? – поинтересовался я. – Ну, тем, которым мы на базу «Воли» прошли.
– Я его замуровал, – бесцветным голосом произнес Захаров. – После того, как вы там все разворошили, потолочники в него поперли толпами, как к себе домой. И маток их я насчитал штуки три в этой массе. Если такое вырвется на волю, то и Зоне конец, и всему остальному миру не поздоровится. Так что я со своего конца вход замуровал, а вольные – со своего.
– Понятно, – кивнул я. Потом сходил, подобрал FN F2000, сменил у него магазин, заодно прикинув, что у меня с патронами и гранатами для подствольника. Получалось более-менее нормально для того, чтобы устроить реальные проблемы.
– Где у тебя выход к ближайшему люку? – спросил я.
Захаров кивнул на лестницу в углу операторской, уходящую в потолок.
– Решил подороже продать свою жизнь? – поинтересовался он.
– А ты проницательный, – усмехнулся я, опуская тонированное забрало шлема. – Как по лестнице поднимусь, открывай. Как выскочу наверх – сразу запечатывай обратно.
– Я догадливый, – кивнул академик. – Не буду повторять банальностей на тему, что спасти нас может только чудо, ибо чудес не бывает. Потому лишь могу пожелать тебе сдохнуть красиво. А я напоследок полюбуюсь на твое последнее шоу.
– Приятного просмотра, – сказал я.
И направился к лестнице.
Фыф положил пальцы на виски, закрыл глаза. Расстояние до военных было все-таки приличным, но тех двоих – видимо, каких-то ученых – он «держал» надежно. Когда творческие люди с полной самоотдачей заняты каким-то делом, проникнуть в их мозг не так уж сложно.
Пока в той стороне шла стрельба, ученые сидели тихо, не высовываясь из бронированной машины: по-другому Фыф никак не мог объяснить, что их мозговая активность была почти не слышна – так, еле-еле воспринимаемые точечные импульсы, очень похожие на волны страха. Если б те двое не боялись, шам вообще бы не смог их отследить. Но как только стрельба затихла, сигналы стали в разы сильнее. Фыф даже смог некоторые мысли четко отловить.
– Они что-то затевают, – сказал он. – Что-то серьезное.
– Что именно? – спросила Настя.
– Пока не понял. Что-то необычное…
– Решили шаманскими плясками вызвать концентрированный Выброс, чтоб им поджарить того ученого? – хмыкнул Рудик.
– Зря кривляешься, – поморщился Фыф. – Там правда что-то мощное. Но вот что – не пойму. Похоже, нечто из другой вселенной.
– Думаю, настала пора полетать на воздушной ладье, – предложил Данила. – Нешто мы сюда приперлись штаны просиживать?