Закон землеройки
Шрифт:
– Держи, отец, свой счастливый рубль! Посмотри, он, не он?
Дед, вытащив монету на свет, радостно прижал ее к груди и ощерился в счастливой улыбке.
– Он, он, родимый! Дай бог тебе здоровья, мил человек! Нашлась пропажа моя бесценная! Теперь заживу, ух как заживу!..
Откланявшись, я в три прыжка выбрался по пандусу на улицу: следовало торопиться. Поскольку полдня уже минуло, а поиски вожделенной трубочки по-прежнему находились в стадии замерзания, я решил, что не стоит больше тратить на них драгоценное время. Поэтому, вернувшись к помощникам, объявил:
– Все, молодежь, кончай работу! Возвращаемся в город.
– Сейчас, подождите минутку, – повернулся ко мне увлеченный непонятной суетой возле вмурованных в землю тисков Славик. – Вот только достану последнюю штуковину… Тяжелая, черт!..
Татьяна активно ему помогала, и, приблизившись, я увидел лежавшую на траве чуть поодаль от них груду металлических труб разной длины с плотно заклепанными концами. Очередную такую же, только длинней остальных, и пытался сейчас извлечь из земли Владислав.
– Может, объясните мне, – поинтересовался я, – зачем вам понадобились обломки ржавой водопроводной трубы?
– Они непростые! – загадочно воскликнула Таня и, покинув Славика, поднесла к моему уху одну из уже «оприходованных» труб, после чего несколько раз тряхнула ею. – Слышите? – Я действительно услышал странный звук: сначала внутри что-то прошуршало, а потом тонко звякнуло. – А в этой трубе, – продемонстрировала мне девушка очередной, самый толстый цилиндр, – как будто дробь с места на место пересыпается. Представляете?! Значит, внутри этих труб что-то есть! Не зря же все они были закопаны в одном месте! Возможно, кто-то, заботясь о сохранности дорогих ему мелких вещиц, спрятал их для маскировки в обрезки труб и заклепал потом с двух сторон. Правда ведь, здорово придумано?
– Здорово, не спорю. Только у меня, Танюш, голова уже от жары плавится. Так что предлагаю погрузить все находки в мотоцикл и отправиться всем вместе в Лисовки. Там ведь у Федора Богдановича любые инструменты для вскрытия этих труб найдутся, а я заодно хоть дух немного переведу. Согласна?
Возражений не последовало, и, дождавшись закончившего наконец возню с последней трубой Славика, мы втроем направились к мотоциклу. Пока мои юные друзья упаковывали и загружали трофеи, я вытащил из-за обшивки коляски маузер, оттянул затвор и вставил в магазин только что обретенные патроны. Красивая железка прямо на глазах превратилась в грозное оружие! Я возликовал как мальчишка, ведь известно, что ребячливость в отношении машин и оружия присуща большинству мужчин вплоть до глубокой старости. Исключением я не был, поэтому, видимо, и играл всю дорогу с пистолетом, напрочь забыв и о золотистых трубочках, и о препарате Бен-Газира, и о страшных стальных баллонах…
Глава 34. Утрата маузера и обретение перстня
Заигравшись, не сразу и заметил, что наш железный конь сперва сбавил скорость, а потом и вовсе остановился. Подняв глаза, увидел растянувшуюся во всю ширь шоссе и двигавшуюся нам навстречу толпу из не менее полусотни человек, размахивающих остроконечными флагами. Поначалу решил, что это очередная новомодная процессия во имя сплочения нации или еще чего-нибудь, но вдруг заметил в первых рядах типа, не так давно охаживавшего мои бока дубиной у старого колодца.
– Задний ход, Таня! Срочно! – выпалил мой рот прежде, чем мозги успели оценить ситуацию.
– Нет у меня заднего хода, придется разворачиваться, – нервно огрызнулась девушка, но самообладания при этом не потеряла: энергично вывернув руль влево, включила первую передачу и вдарила по газам.
Толпа будто только этого и ждала: злобно набычившись, бросилась следом. И тогда я, совершенно не думая о последствиях, вскочил, ухватился одной рукой за ветрозащитное стекло коляски, а вторую – с пистолетом – направил на явно недружелюбно настроенных граждан. Ладонь мигом вспотела, но тут развевавшийся на легком ветерке платок Татьяны очень некстати укрыл мое грозное оружие от глаз догонявших нас свирепых мужиков, и я непроизвольно надавил на спуск. Пролежавшие несколько десятилетий в сундуке патроны не подвели: оглушительный выстрел заставил толпу на какое-то время замереть в нерешительности.
Но вскоре один из первых очухавшихся проорал:
– Брось оружие! От нас не сбежишь!
– Подходи ближе, не стесняйся! – крикнул я в ответ. – Так и быть, устрою тебе вместо вечной жизни вечную память!
В этот момент меня сильно качнуло, и второй выстрел прогремел сам собой, без всякого моего на то желания. Однако выяснять, попал я в кого-нибудь или нет, было недосуг, ибо наш отчаянно ревущий железный зверь вдруг снова затормозил. Причем так резко, что я едва не вылетел из коляски. Причиной столь опасного маневра послужил появившийся перед нами невесть откуда тупорылый грузовик, и я с трудом сдержался, чтобы не выпустить в него всю обойму.
Из всей нашей команды лишь Татьяне все еще удавалось сохранять некоторое душевное равновесие. Умудрившись проскочить между грузовиком и обочиной, она на ходу крикнула нам со Славиком, чтоб держались крепче, и круто свернула вправо. Толчок, удар, и вот уже мы, прыгая по кочкам, неслись по добросовестно вспаханному полю. Улучив момент, я оглянулся: проклятый КамАЗ, сопровождаемый разъяренной толпой, мчался за нами.
Поскольку по мощности и проходимости преимущество было на стороне грузовика, дистанция между нами начала быстро сокращаться. Поняв, что гонки по полю закончатся отнюдь не в нашу пользу, я стал лихорадочно искать выход из положения. «Погоня наверняка ведется только за мной, – напросился в голову резонный вывод, – поэтому надо каким-то образом обезопасить ребят, ведь они ни в чем не виноваты… Значит, нужно прыгать! Заодно избавлю мотоцикл от лишних восьмидесяти килограммов, и Татьяна получит тем самым шанс увеличить скорость. А если повезет, и преследователей с толку собью: пусть потом размышляют, куда я подался. Сам же попробую укрыться в лесополосе, что тянется вдоль поля…»
Возможно, план мой и впрямь был хорош, однако я не учел, что земля, даже будучи хорошо вспаханной, все равно остается землей, а не пуховой подушкой. Поэтому, на ходу выпрыгнув из коляски подобно заправскому ковбою, грохнулся спиной оземь так, что от удара аж воздух застрял в трахее. И пока я судорожно, по-рыбьи разевал рот, водитель грузовика успел разгадать мой маневр: развернулся и двинул свою махину прямо на меня. Следом, потрясая кулаками и насыщая воздух проклятьями в мой адрес, мчалась толпа одержимых потомков гетмана Скоропадского.
Решив избавиться хотя бы от одной напасти, я восстановил дыхание, подобрал с земли выпавший при падении маузер и прицелился в крутившееся уже метрах в двадцати от меня колесо грузовика.
Колесо окуталось пыльным смерчем лишь после третьего выстрела. Вслед за этим машина осела набок, и успевший опостылеть звук двигателя наконец заглох. Злорадно порадовавшись данному обстоятельству, я бросился к спасительной лесополосе, но успел сделать не более пяти размашистых прыжков: неожиданный удар по затылку погрузил меня в непроницаемую мглу…