Закрученный
Шрифт:
Свирепый взгляд.
— Мы не твои подданные и не считаем за честь встречу с тобой.
— Разумеется, считаете.
— Нет.
— Да.
— С чего ты взял, мелкий…
Воин по правую руку от говорящего положил ладонь тому на плечо, сжав губы в очевидном требовании сохранять спокойствие. Второй воин сказал:
— Не мы выразили желание пообщаться с тобой, Эйден Укротитель зверей.
Они хотя бы признают его силу. Имена имели огромное значение для ее расы, определяли личность, способности
Лорен Кровожадная — прозвище говорит о многом даже среди вампиров. Стефани Неудержимая. Виктория Посредница.
— Кто же тогда? — спросил Эйден.
Пауза, затишье перед бурей, пока еще один воин не появился во главе построения, и все находящиеся в зале, кроме чужаков и Эйдена, ахнули от изумления.
— Я.
— Сорин, — выдохнула Виктория. Она знала, что он придет, но все же увидеть его в живую оказалось невероятно, поразительно. Ее брат был здесь. Ее брат в самом деле был здесь!
Когда она была маленькой, ей всегда хотелось побежать к нему, броситься в его объятья. Они никогда не прежде не прикасались друг к другу, не разговаривали, и за все время их взгляды встречались только шесть раз. Но все же позабытая часть ее хотела сделать все это и даже больше.
— Ты знаешь его? — спросил ее Эйден, но не стал дожидаться ее ответа. — Мне кажется, я тоже его знаю, — его глаза потемнели, потом загорелись, фиолетовый сменился черным, черный — фиолетовым, пока он смотрел на нее. — Его можно остановить?
— Остановить… Сорина?
Он нахмурился и покачал головой.
— Я не верю тебе, Элайджа.
Ну конечно. Он разговаривал с душами, но те, к сожалению, ему не помогали.
Виктория потянулась к нему и переплела их пальцы, стараясь оказать ему всю возможную поддержку и пытаясь вернуть его в здесь и сейчас. Он моргнул, черный цвет захватил его радужки и остался. Он успокаивающе сжал ее руку.
Сорин фыркнул.
— Я слышал, что ты безумен, человек. Отрадно видеть, что слухи иногда оказываются правдой.
Хватка Эйдена усилилась, но он не стал ничего отвечать.
— Элайджа… предсказал что-то ужасное? — прошептала она.
Его щека дергалась. Он продолжал молчать.
Он сейчас во власти предсказания? Дрожа, она вернула внимание к брату.
— Он не безумен, — начала она. Может, ей удастся убедить этих ребят разойтись с миром. — Вам же хуже будет, если недооцените его.
Сорин встретился с ней взглядом. В седьмой раз, продолжила она вести счет в своей голове, прямо как раньше. Его жесткое выражение лица не изменилось, не смягчилось. Он вообще ее помнит? Его ведь так долго не было.
Вампиры стареют намного медленнее людей. Виктории восемьдесят один, что приравнивается к восемнадцати человеческим годам. Сорину было чуть за четыреста лет, но выглядел он на двадцать пять со своими светлыми
— Сестра, — сказал он, приветствуя ее наклоном головы. — Я также слышал о твоем романе с безумным человеческим королем, но отказывался верить в это до настоящего момента. Ты всерьез полагаешь, что он может мне навредить?
Ее первой мыслью было: «Он помнит». Второй: «Была ли я когда-нибудь так счастлива?». Третьей: «Мы в беде». Четвертой: «Он помнит!».
— Не советую его злить, — сказала она, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. Неважно, что происходит, неважно, о чем говорят, она должна оставаться эмоционально отстраненной. Если Райли и научил ее чему за их многие тренировки по самообороне, так это тому, что эмоции мешали рациональному мышлению и дальновидности, — Твоему зверю это не понравится, и он обернется против тебя.
Лицевые мышцы Сорина дернулись. Должно быть, он уже испытывал на себе прежде неудовольствие своего зверя.
Сорин перевел взгляд с нее на Эйдена, осматривая его с головы до ног.
— Ты не выглядишь как король вампиров.
— Спасибо, — ответил Эйден с кивком головы. Отлично. Он вернулся в тронный зал из своей головы.
— Это был не комплимент.
Пауза. Вздох Эйдена.
— Мой долг сообщить тебе, что то, что ты задумал, ничем хорошим не закончится.
Желудок Виктории перевернулся.
— И что именно я задумал? — спросил Сорин. Сказанное Эйденом ни капли не обеспокоило его.
— Стоит ли портить сюрприз для всех остальных?
— Хорошо. Давай не будем. Просто приступим, — с этими словами Сорин выступил вперед, выхватив клинки из ножен за его спиной. Метал свистнул от скольжения по коже, и серебряные острия сверкали в свете роскошной люстры.
Эйден стоял неподвижно, как статуя, пока не раздался хор волчьего воя и рычания. Тогда он поднял руку, призывая к тишине. Они подчинились, но их тела оставались напряженными, шерсть на спинах стояла дыбом. И хотя он не приказывал вампирам бросаться в бой, напротив, даже крикнул им вернуться в строй, некоторые из них кинулись вперед, на ее брата.
Она знала, что ими двигало. Их звери. Чомперс сходил с ума в ее голове, бился об ее виски до боли, пытаясь вырваться, желая встать на защиту Эйдена. Ей потребовалась каждая крупица силы, чтобы удержать его внутри, а потом самой устоять на месте, потому что зверь, не сумев выбраться, решил попытаться захватить контроль над телом.
Она наблюдала за происходящим с содроганием. Сорин взмахнул раз — и наружу выпали чьи-то внутренние органы. Сорин взмахнул два — и полетела голова. Сорин присел — и разрезал чье-то колено, половинки ноги упали в разные стороны.