Закрученный

Шоуолтер Джена

Не то чтобы она сразу приступит к поискам. Пока нет. Сейчас она была решительно настроена спасти Эйдена. Райли тоже, но он бы не стал задвигать жизнь Мэри Энн в дальний угол, даже ради короля. Поэтому завтра он начнет копать в этом направлении.

А сейчас ему нужно снизить ее тревогу за его безопасность. В противном случае она продолжит сопротивляться всему, что он предлагает. По поводу их миссии и их отношений.

Он изучил окружающую обстановку. Благодаря расположению района, у них был отличный вид и на улицу

и дом (возможных) родителей Эйдена. Никаких машин, никаких прохожих.

— Виктория написала мне, — начал он будничным тоном. Сквозняк проникал через щель внизу окна, развевая ее темные пряди во всех направлениях, даже к его лицу. — Ее брат вернулся, вызвал Эйдена на поединок, и Эйден надрал ему зад на глазах у всех.

— Рада за Эйдена.

— Нам нужно рассказать ему, что ты выяснила.

— А что я выяснила? — нахмурившиеся брови говорили за нее: думай, что говоришь. — Ничего конкретного, так к чему давать надежду раньше времени.

— Неправда. Ему стоит знать, что ты, возможно, нашла Джулиана, — Райли полагал, что Виктория уже сообщила новость Эйдену. — Ему стоит знать, что ты, возможно, нашла его родителей.

— И расстроить его, когда выяснится, что я ошиблась?

— Так ты ошиблась?

— Не знаю. Может быть.

— Может быть нет.

— Или да, — упрямилась она.

— Когда ты успела стать такой Дебби Доунер^[2]?

Ее аура была темно-синей, от Мэри Энн исходила печаль. Вместе с синим, однако, были пятнышки коричневого, которые скоро потемнеют до черного. Не того черного, который знаменовал смерть — это не всегда так. В ее случае коричневый цвет передавал ее голод, потребность в пище, во вливании энергии в себя.

Эти пятнышки увеличились за последние несколько часов. Не настолько, чтобы он забеспокоился. Может, потому что он видел еще пятна красного и розового. Красный означал злость — или страсть — и розовый олицетворял надежду. Райли хотел усилить оба цвета.

Ее рот открылся в негодовании.

— Я не Дебби Доунер.

Красные пятна стали чуть ярче.

— Милая, ты как Думсдэй^[3] из комиксов. Вечно ожидаешь худшего.

— Я не… — она сама себя оборвала на слове. — Да, это правда, — она наклонилась к окну и уперлась в него локтями. — Береженого бог бережет.

— Вообще-то нет. И если уж мы заговорили пословицами и заевшими фразочками, то вот тебе еще одна на память: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть всю жизнь.

— Я делаю, что могу.

— Ты плывешь по течению, а нужно держать нос выше, — очаровывать собрался, идиот. Только расстраивает ее еще больше. Он мог бы извиниться, что был слишком резок, но не стал. Его слова были правдой. Но он все же мельком улыбнулся и подтолкнул ее плечо своим. — Давай я тебе помогу.

Вмиг заподозрив что-то, она внимательно на него посмотрела.

— Как?

Он

внезапно понял, что они поменялись ролями. Когда-то она неслась со всех ног, а он бил по тормозам. И он задумался, как бы она поступила, если все было наоборот.

— Расскажи мне секрет. Что-то такое, о чем ты никому больше не говорила.

Замечательно. Это то, что предложила бы прошлая Мэри Энн… И ей бы понравилось.

Она провела языком по губам.

— Мы сейчас проникли в чужой дом, шпионим за соседним. По-моему, это не лучшее время, чтобы делиться секретами.

О да. Они точно поменялись ролями.

— Самое то. Тебе не говорили, что многозадачность — это разумно и правильно?

— Ну не знаю, — проблеск прошлой Мэри Энн.

— Давай, решайся. Отвлекись немного. Добавь еще один пункт в наш бесконечно растущий список дел.

Не то чтобы разговор с ним был просто одним из «дел». Он надеялся, что нет.

Пауза, и затем:

— Хорошо. Но ты первый.

Попалась. Он старался не выдать себя улыбкой.

— Ладно. Поехали. Я жалел, что не переспал с тобой.

Сразу в самое сердце.

Красный ореол вокруг ее головы загорелся так ярко, почти ослепляюще. Страсть, однозначно. Его тело отреагировало, вскипев от макушки до пяток.

— Не уверена, секрет ли это, — тихо произнесла она. — Но… я тоже жалела, что ты не переспал со мной.

Он застыл. Намерение соблазнить и разговор о его безопасности вылетели из головы. Его зацепили ее слова. Прямолинейность ее ответа, искренность в голосе, желание, которое исходило от нее.

— Я… я… — она не могла не знать, чего он хотел. Целовать, держать ее в своих руках. Наконец-то быть с ней.

Она перевела взгляд с окна на него, ее глаза были широко распахнуты. В тусклом свете он разглядел зеленые пятнышки вперемешку с коричневыми.

— Нам не стоит, — сказала она, но он видел, что она колебалась. — Не здесь.

— Стоит, — он не хотел больше жалеть, не хотел ждать. Как показал Эйден, нет никаких гарантий, что будет завтра.

Ее пальцы переместились к краю его рубашки, расстегивая пуговицы. Она осознавала, что делала с ним? Как мучила его?

— А что если хозяин дома вернется? Или родители Эйдена?

Все еще колеблется, стоя на краю пропасти. Падай, милая. Я тебя поймаю.

— Тогда мы оденемся. Очень-очень быстро.

— На все-то у тебя есть ответ, — сухо сказала она. — Если я стала Дебби Доунер, то ты занозой в заднице, знаешь, да?

— Я только что понял, что нам еще предстоит поработать над твои восприятием, потому что оно слегка перевернуто.

Смешок вырвался из нее.

— Или я наконец-то вижу все как есть.

— Едва ли, — он обожал звук ее смеха. Хриплый, насыщенный. И то, что он вызвал ее смех… он чувствовал себя королем мира в этот момент. — Я подарочек с небес, и ты знаешь это.