Залечь на дно на Солстхейме

Marianna Girl

Ночью превращённых в собак вождей Братьев Бури накормили смешанной со снотворным похлёбкой, перетащили в подземелья Миддена и заперли в отдельных камерах. Блёнвенн произнесла обратное заклинание, и в двух соседних камерах вместо собак распластались Ульфрик Буревестник и Галмар Каменный Кулак. Ещё одно заклинание, на сей раз противоядия — и Буревестник зашевелился.

— Довакин, — позвал он. — Ты в наряде архимага, всё это не похоже на вашу городскую тюрьму. Рискну предположить, что я

в твоей Коллегии. Не буду спрашивать, как я здесь оказался. Использовать ту’ум, я так понимаю, у меня не выйдет?

— Можешь попробовать, если хочешь обрушить всё в Море Призраков — вместе с собой, разумеется, — проскрежетала архимаг.

Буревестник издевательски ухмыльнулся, переполз на лежанку и опёрся спиной о стену.

— Один вопрос, Довакин: почему тебе просто не убить меня? Или почему твоей подружке-Предвестнице не сделать это?

— Много чести захотел, — парировала архимаг. — Будь моя воля, ты бы свои дни в собачьей шкуре закончил. Но Корир попросил меня превратить тебя обратно в человека. Ты недооценивал его, Ульфрик. Недооценивал меня. Недооценил Балгруфа. Ты всю жизнь недооценивал тех, с кем когда-либо сталкивался.

— Помнится, пару лет назад Корир твоих магов едва выносил, — Ульфрик перевёл тему. — Чем ты соблазнила его? Пообещала больше власти? Золота? Или, может, своё тело? Скажи, ты спишь с ним?

Пытается разозлить, вывести из себя, желает сам позлорадствовать хоть немного… Блёнвенн вестись на эти уловки не собиралась. Как раз наоборот, сама хотела позлить свергнутого ярла.

— Даже если так, какой тебе от этого прок? — бретонка скрестила руки на груди, состроила едкую усмешку. — Ты не получишь ни власти, ни женщин, ни золота.

— Зато меня ждёт Совнгард, — лишённым какого-либо трепета голосом ответил Буревестник, словно он лишь констатировал какой-то очевидный факт. — И слава мученика во имя свободы Скайрима. Я так понимаю, вы с Кориром позовёте в Винтерхолд имперцев, преподнесёте нас с Галмаром Туллию в подарок, а он захочет прилюдно казнить нас?

Архимаг расхохоталась.

— Нет, Ульфрик, мучеником ты не станешь. Тебя запомнят, как труса и предателя. Все будут помнить, как ты нарушил мир, как отправил своих отморозков к Вайтрану, а сам отсиживался в своём дворце.

— Балгруф, как мне сказали, тоже на поле боя не объявился.

— Не бойся, он сможет позаботиться о том, как красиво вписаться в историю. Кстати, меня вот что всегда интересовало. Ты же ведь немолод — помнится, пятьдесят тебе уже исполнилось. И ты до сих пор не то, что не женат, но даже бастардами не обзавёлся. Вот я и думаю, не по той же самой причине у Скальда из Данстара тоже наследников нет, и не по той же причине он так тобой восхищается? Говорят, он хоть и стар,

но ещё полон сил — скажи, это так, или тебе Галмар больше по нраву?

Теперь Буревестник едва сдерживался: грязные намёки Драконорождённой не понял бы разве что глупец.

— Когда-нибудь твой длинный язык укоротят, — проскрежетал Ульфрик. — Надеюсь, что вместе с головой.

— Это случится нескоро.

Блёнвенн гордо развернулась к выходу; призванный огонёк поплыл за ней, оставляя свергнутого ярла Виндхельма и его хускарла в кромешной тьме.

— К ним заходить только в присутствии магов, — напомнила Драконорождённая стражникам, дежурившим возле входа.

— Да, Довакин, — покорно ответили стражники.

========== Время подарков ==========

Генерал Туллий прибыл в Винтерхолд по морю спустя почти две недели после того, как было отправлено письмо. Корабль пришвартовался на недавно отстроенной пристани, легионеры опустили трап, по которому генерал с ближайшим окружением сошёл на берег и направился к встречавшим его ярлу с семьёй и управителем и архимагом.

— Я хочу видеть его, — приказал Туллий после приветственных рукопожатий.

— Конечно, генерал, — ответила Блёнвенн. — Но разве вы не желаете отдохнуть с дороги?

— Отдохнуть я всегда успею. Рикке, позаботьтесь о том, чтобы наших людей разместили!

Внимание Драконорождённой привлёк невероятно крепкий мужчина, державший за спиной огромную секиру — вероятно, палач? Неужели генерал решил казнить Ульфрика с Галмаром в Винтерхолде? Впрочем, это выглядело здравым решением, не придётся искать им место на корабле.

— Пройдёмте за мной, — позвала архимаг.

Девушка повела генерала в сторону Коллегии, спустилась в Мидден и направилась к тюремной комнате. Городские стражники, дежурившие возле дверей, чинно отсалютовали и открыли замок. Бретонка призвала светящийся огонёк и первой вошла внутрь.

От необычно яркого света пленники вначале поморщились, долго вглядывались — но когда их глаза привыкли к свету, на лицах застыла презрительная гримаса.

— Надо же, сам генерал Туллий прискакал поглазеть на пленного медведя, — съязвил Ульфрик.

Реплику свергнутого ярла коловианец проигнорировал.

— Отличная работа, архимаг, — похвалил военный. — А что касается вас, Ульфрик… Ваша песенка спета, вы будете казнены в ближайшие дни, а ваши головы украсят ворота Солитьюда. На сей раз вам не сбежать, клянусь.

— Смотри, не облажайся в очередной раз! — пригрозил Галмар.

— Не переживайте на этот счёт. Архимаг, я увидел достаточно.

Генерал вышел из тюремной комнаты, словив на себе злобные взгляды пленников. Дверь снова заперли на ключ.