Залечишь мои раны?
Шрифт:
— Возьмем. На этот раз возьмем.
— Все, отбой.
Слезных прощаний никто не ждал, Сергей скинул первым, постоял какое-то время в тишине, пытаясь понять, что чувствует — удовлетворение или тревогу, а потом вложил телефон в карман, повернулся, вновь возвращаясь в коридор.
— Что тут забыл? — Ждан вынырнул из-за поворота так резко, что Сергей запнулся. С губ чуть не слетел отборный мат.
— Я думал, ты в городе.
— Был в городе, — Ждан подошел к подчиненному, заглянул в глаза. Его прямой взгляд выдержать было сложно. Слишком уж пронзительный и подозрительный. — Вот, вернулся. А ты что
Когда Сергей сдавал Диму с потрохами, делился содержанием записки, он не чувствовал даже укола совести. Жалеть преступников он был не обучен. Он тогда был очень зол на Кубу, который своими придурошными идеями сорвал им поимку с поличным, а потом надеялся, что такое проявление верности Ждан оценит. Может, он и оценил, но виду не подал.
— Не горячись, — Сергей примирительно поднял руки. Знал, как быстро Ждан умеет заводиться. — Думал, он вспомнит что-то еще.
— Что? Он просрал товар. А бабок у него нет. Разве что на органы пустить, тогда окупится.
Ждан сам подвел к теме, которая была на руку Сергею. Храня на лице чуть виноватое спокойное выражение, мужчина попытался незаметно прощупать почву.
— Так пусть отрабатывает по — другому. От того, что он валяется в подвале, мы деньги не заработаем. А так…
— Мы, — Ждан сделал особое ударение на обращении, — вообще на нем деньги не заработаем. А вот я могу. Только не хочу. Не мути воду, Серый. Если есть, что сказать — говори, нет — не заставляй меня нервничать. Если бы не Самойлов, я давно бы его уже порешил. А так приходится придумывать, куда пристроить этого урода. Не выбешивай.
— Извини, — Сергей пошел на попятные. Огорошивать предложением с бухты — барахты не собирался. Это тоже вызовет подозрение. А действовать нужно пусть медленно, зато надежно.
— Ладно, — махнув рукой, Ждан обошел мужчину. Кажется, у него были дела поважней, чем точить лясы со своими прихвостями, роль одного из которых исполнял сейчас Серый. Блондин остановился, уже почти скрывшись за углом. — Только помни, Серый. Я не прощаю предательств.
Дождавшись, когда Ждан скроется из виду, Сергей сглотнул. Нервная чертова работа.
— Давай еще раз. Что я должна знать? — Снежана бросила серьезный взгляд на мужчину за рулем, жалея, что подзатыльник слишком улыбчивому водителю отвесить нельзя — опасно.
— Мы едем к нам на дачу. Там будет Марина и мой отец — Леонид Михайлович. А еще там будет лабрадор Марины и Леонида Михайловича. А еще будет Борис, водитель нашей семьи, но чаще всего Марины и Леонида Михайловича. Еще так будет сад Марины и Леонида Михайловича, который Леонид Михайлович очень любит, почти как Марину, но однозначно больше, чем нас с Котенком.
На заднем сиденье хмыкнули. Дочь оценила шутку Марка.
— Еще там будет еда. Много еды. Невообразимо много еды. А еще там будет речка. Комары, мухи, бабочки.
— Рыбалка, — ребенок на заднем сиденье поморщился, явно вспоминая не лучшее, что ассоциируется с этим местом.
— Да, еще Леонид Михайлович настоящий фанат рыбалки. Потому если встанешь завтра в пять и отправишься с ним на рыбу — однозначно любить тебя в том доме станут больше, чем нас с Котенком.
— Это правда, — Катя деловито кивнула.
— Я не о том спрашиваю, — Снежана перевела полный сомнений взгляд с лица ребенка на мужчину.
— А о чем?
— Что мне говорить, а что не говорить? Какие темы поднимать? О чем я и понятия иметь не должна?
— Что за сложности, Снежка? — Марк отвлекся от дороги, бросил взгляд на девушку. Он явно не разделял ее волнения. — Думаешь, я тебя в клетку ко львам везу, что ли? С Мариной вы давно знакомы.
— Вот — вот, — Снежана округлила глаза. Она часто пыталась представить, каким человеком должен быть Леонид. Образ получался в голове странным. С одной стороны, мужчина терпел когда-то выбрыки сына, боролся с ними, не всегда побеждал. С другой — любил такую… сложную женщину, как Марина. С третьей — стоило о нем заговорить Кате, как девочка расцветала. Стоило о нем заговорить Марку — как улыбаться начинал уже он. Понять, какой же он, Снежана не могла. Суровый или добряк? Спокойный или такой же истеричный, как жена? Как отнесется к ней?
— Глупости, Снеж. Поверь мне, не стоит себя накручивать. Я же не накручивал, когда ты представляла меня своим.
Этим фактом Марк явно сильно гордился. А вот Снежана только кисло улыбнулась.
Да, его знакомство с ее родителями прошло лучше, чем идеально. Он был очень обаятелен, очаровал маму, заинтересовал отца, получил приглашение летом приезжать к ним, в Днепр. Ермолов обменялся с Марком телефонами, собираясь перевести общение еще и в полезное, производственное, русло, а мама то и дело сжимала руку Снежаны, делая огромные глаза, которые будто так и кричали «бери! Бери, пока не сбежал!». Марк купался в этом потоке внимания, а Снежане периодически хотелось сползти под стол, чтоб переждать ужин там. Самойлову ведь не понять, что родители рады скорей не ему, а тому, что дочь наконец-то одумалась. Наконец-то завела мужика. Грубо, но это так.
А родителям не станешь объяснять, сколько сложностей у тебя в жизни, сколько сложностей у этого самого мужика и сколько у вас общих сложностей. Они видят только потенциального отца внуков, который вполне устраивает их внешним видом, состоятельностью, умными речами и взглядами, которые то и дело бросает на их дочь.
Встречались с четой Ермоловых они в день их отлета обратно домой. А всю дорогу к Снежане, после того, как они проводили самолет, Марк пытался выяснить, почему она злится. Девушка действительно почему-то злилась. На то, что он так доволен, на то, что ее только что практически замуж за него не выдали в мыслях, даже ее толком не спросив.
— Ну, чего ты? — Марк остановил машину у подъезда, попытался коснуться лица девушки, она отклонилась, сложив руки на груди. — Снеж…
— Пока, — выйти из машины, конечно же ей никто не дал. Марк заблокировал дверь, добился-таки того, что девушка перевела взгляд на него.
— Ну, что такое? Все же хорошо прошло.
— Хорошо, — она кивнула. — Можешь даже надеяться на усыновление, Самойлов. Мама будет рада заполучить тебя в сыновья. Так что позвони папе, можешь даже сегодня. А еще лучше прям сегодня выезжай, чтоб завтра быть уже у них. Тебе-то они будут очень рады. Пожалуй, даже больше, чем мне.