Залог страсти
Шрифт:
Нужно отдать ей должное – она старалась ладить с этими жесткими, холодными лордами, которые ее окружали. Став членами реформатской церкви, шотландские дворяне потеряли радость жизни. Громовые проповеди Джона Нокса, обличавшие грех, и наказания, сулившие адский огонь и проклятия, устрашали их. А епископы Святой Матери-Церкви, имевшие множество любовниц и бастардов, ведущие роскошную жизнь, только отвращали всех своим поведением.
Нокс привык к своей власти, однако не мог воспрепятствовать Марии вернуться из Франции, чтобы править Шотландией. Но Мария, к несчастью, руководствовалась
– Пойдемте, – позвал он гостя.
Они вернулись в зал, Морей с благодарностью принял большой кубок доброго вина из погребов графа и, сев у огня, стал пить.
Донал встал у отцовского стула.
– Убедились, что граф невиновен в измене?
– Да, – кивнул Морей.
– Он показал вам золото? – настаивал Донал.
Морей кивнул, но тут же сказал:
– Ни о чем больше не спрашивай, поскольку я поклялся хранить тайну и сохраню.
Он осушил кубок.
Тем временем Анабелла подошла к другому очагу.
– Он удовлетворен? – спросила она мужа. – Сколько всего ты ему показал?
– Только одну маленькую комнату у подножия лестницы за шпалерой. Показать все – означало бы убить чрезмерными знаниями. Ему совершенно ни к чему видеть все сундучки с золотом и драгоценностями. Даже в этой комнате было больше монет, чем он когда-либо видел в жизни. Это убедило его, что я честный человек. Он больше не подозревает меня. Завтра они уедут, и мы сможем жить обычной жизнью.
Ранним утром граф Морей отправился в Йорк, где английская королева Елизавета Тюдор собрала комиссию, чтобы уладить споры между Марией Стюарт, королевой Шотландии, и ее единокровным братом Джеймсом Стюартом. Событие вызвало такой интерес и представляло такую важность для шотландского народа, что новости о происходящем достигли Дуна достаточно быстро. Марии не позволили посещать заседания, что взбесило ее, и многие посчитали это несправедливым. Заседания начались в первых числах октября и возобновились в конце ноября в Вестминстере. Последнее было в Хэмптон-Хорте в середине декабря.
В процессе стало ясно, что поведение Морея, совершившего незаконный переворот, отошло на второй план. На первый вышло убийство лорда Дарнли, хотя в Шотландии дело считалось закрытым.
Неожиданно Джеймс Стюарт официально обвинил свою единокровную сестру в участии в убийстве. И предъявил ее драгоценный серебряный ларец, подаренный королеве в детстве королем Франциском Первым Французским. Внутри оказалась маленькая связка писем, как утверждали, написанных Марией Стюарт и безоговорочно обличавших ее и Джеймса Хепберна, графа Босуэлла, который якобы и совершил убийство. Ранее, за отсутствием доказательств, он был оправдан шотландским судом.
Вся эта информация была предъявлена Елизавете Тюдор. Она лично изучила письма, после чего сказала:
– Могли бы смастерить и более искусную подделку, Сесил! Что за вздор! Не верю ни единому слову! Всякий, в ком есть хоть капля разума, отвергнет подобные доказательства! Дайте Морею пять тысяч фунтов и попросите вернуться в Шотландию к своим обязанностям регента! Я желаю, чтобы он всячески оберегал своего племянника и нашего кузена короля Якова, пока
– А Мария Стюарт? – спросил Сесил госпожу.
Елизавета несколько минут молчала. Длинные тонкие пальцы барабанили по подлокотнику кресла. Наконец она сказала:
– Это совершенно другое дело. Марии нельзя позволить вернуться в Шотландию. Лучше, чтобы этой беспокойной страной управляли маленький король и его буйные лорды. Шотландцы не станут воевать с Англией, пока у них не будет короля, способного вести войска в бой. А этого не случится еще много лет, Сесил. Моей кузине, его матери, нельзя позволить сбежать во Францию, где Екатерина Медичи и ее сын используют королеву как пешку в любой игре, которую станут вести с Англией.
Думаю, Марию Стюарт нужно перевезти в замок Тербери. Там нет таких удобств, как в ее прежнем жилище, но он лучше укреплен. Будет трудно помочь ей бежать из Тербери. Пусть граф Шрусбери и его жена Бесс присматривают за королевой Шотландской. Это им принадлежит груда старых камней.
– Увидитесь с графом Мореем, прежде чем он вернется в Шотландию? – осведомился Сесил.
– Да, я тепло его встречу, и он отправится домой, довольный, что Англия предоставит его самому себе, – усмехнулась Елизавета Тюдор.
В конце февраля до Дуна дошла весть о том, что комиссия оправдала и Марию, и ее брата Джеймса.
– Как умна английская королева! – восхитилась Анабелла. – Посчитала, что и кузина, и Морей безгрешны. Отослала его выполнять обязанности регента. И нашла более надежное место для Марии Стюарт, увезя ее глубже в Англию. Теперь она не сможет сбежать во Францию.
– И, возможно, наконец-то у нас воцарится мир, – вставил граф Дун. – Морей хитер, но благороден. Он убережет маленького короля и будет разумным правителем.
– Многие его не любят, – вздохнула Анабелла. – И завидуют. Партия королевы не готова признать поражение. Особенно Гамильтоны.
– Морей крепко держит бразды правления.
– Ни один из наших королей, севших на трон в младенчестве, не дожил до совершеннолетия, несмотря на регентов, – напомнила Анабелла. – Только Мария Гиз смогла править достаточно долго, чтобы дочь успела выйти замуж. Слишком многие люди, большинство из которых виновны в убийстве Риччо, обладают властью. Они безжалостны, и им ничего не стоит убить ребенка.
– Но в жилах короля течет кровь и Морея.
– Можно подумать, родство когда-нибудь останавливало узурпатора, – сухо заметила Анабелла.
– Он убережет ребенка, – настаивал Ангус.
Но на границе по-прежнему было неспокойно, тем более что Гамильтоны разжигали огонь распри своими неустанными попытками восстановить Марию Стюарт на троне.
Сразу после побега в Англию Марию поселили в замке Карлайл, потом перевели в замок Болтон. Оба были расположены к северу от Йоркшира. После вердикта, вынесенного в Хэмптон-Корте, королеву перевезли в замок Тербери, негостеприимную каменную громаду, расположенную дальше к югу, в Стаффордшире. Окруженный болотами, он был холодным и неуютным, однако это не мешало защитникам Марии планировать ее побег. Но сначала нужно было проложить маршруты для гонцов.