Заложница мнимой страсти
Шрифт:
Договорив, он откинулся на подушки, прикрыл глаза и словно заснул.
Монах-провожатый, всё это время простоявший на коленях, поднялся и, кланяясь, указал дорогу. Первым за ним пошёл Алинк, следом Золотиса и Холли. Стажёр подмигнул, напоминая, что сумеет противостоять кому угодно. Волноваться не стоит.
Принцесса невольно хмыкнула. Что она здесь делает? Алинку предложили роль нового короля, ему придётся разбираться в ситуации, прежде чем ответить отказом. Стажёром овладел азарт исследователя. Ему улыбнулась невозможная удача: собрать сведения о неизученном доселе мире.
Проведя гостей по лабиринту дворцовых коридоров, монах замер около арки, завешанной бамбуковыми расписанными растительным орнаментом шторами. Поклонился, с почтением произнёс пространную фразу. Холли ответил ему и перевел для спутников:
— Прощается с нами, выражая восхищение и надежду, что пророчество наконец сбудется и Хотьен обретёт нового правителя.
— И что ты сказал на это? — спросил Алинк.
Холли криво улыбнулся:
— Обычная вежливость. Не могу обещать за других.
— Вот именно, — нахмурился Алинк и раздвинул шторы.
Сопровождаемые лёгким постукиванием, все трое зашли в просторную застеленную циновками гостиную, центр её занимал низкий столик, вокруг него лежали многочисленные довольно плоские подушки. По углам комнаты едва заметно курились благовония, распространяя приятный ореховый аромат.
Из бокового проёма в комнату потянулась вереница маленьких женщин, одетых в простые прямые платья блёклых цветов. Служанки с подносами двигались очень плавно, глаз не поднимали, непрерывно кланялись. Через пару минут, уставив стол кушаньями, женщины уплыли.
Гости не спешили рассаживаться, с недоумением изучая непривычные блюда. Здесь были плошки бурого риса, множество соусников, пиалы с золотистым питьём и большая миска с незнакомыми Злате фруктами.
Холли взял один, подбросил, поймал и улыбнулся девушке:
— Манго! Очень вкусно, я пробовал как-то в оранжерее академии.
— Как думаете, не отравлено? — задумчиво спросил Алинк.
— Сейчас проверю, — стажёр произнёс длинное заклинание, водя свободной рукой над столом. Видимых изменений не произошло.
— Всё в порядке. Можно есть.
— А чем? — растерянно пожала плечами Золотиса, опускаясь на подушку. — Они забыли принести ложки.
— Наверное, этим, — отец взял со стола деревянную лопатку по размеру чуть шире пилочки для ногтей, — теперь понятно, почему здесь все худые как тростник. Этим много не загребёшь.
Холли обрадованно схватил свою лопатку:
— Никогда не видел таких приборов.
— Я тоже, — хмыкнула принцесса, пытаясь подцепить слипшиеся рисинки.
— Ты-то понятно! Откуда бы… У нас в академии объёмный курс по трапезам имеется. Понятно, что подробно погружаешься в традиции того мира, где предстоит работать, но ознакомительная информация есть по всем известным, — голос парня звучал торжественно. — А это что значит?
— Что?
— Хотьен ещё не изучен! Мы первые!
— Хм… — Алинк отпил из пиалы, покачал головой, оценивая медовый вкус, и вздохнул: — Выбраться бы ещё отсюда.
— Выберемся! — уверенно заявил стажёр, промокнул губы тряпицей и крикнул непонятную фразу в сторону проёма, где спрятались служанки.
— Ты чего? — удивилась Злата.
— Нам обещали фолиант.
И точно, через мгновение из арки выплыли две женщины с деревянным, инкрустированным металлическими заклёпками ящиком. Поставив ношу рядом с молодым человеком, поклонились и посеменили прочь.
Холли отбросил крышку и присвистнул, увидев украшенный драгоценными камнями переплёт. Открыл книгу и снова восхищённо покачал головой:
— Вы это видели? А ещё прикидываются глупцами. Такую красоту создали!
Титульный лист с письменами, украшенными разнообразными завитушками, казался произведением каллиграфического искусства.
— Наворовали ума по другим мирам, вот и изощряются, — недовольно заключил Алинк.
Злата слова не могла вымолвить, так её поразил манускрипт. Жаль, что понять ничего нельзя. Пришлось им с отцом уныло жевать фрукты, любуясь парнем, увлечённо и с благоговением переворачивающим страницы. Прошло минут десять томительного ожидания, прежде чем стажёр начал комментировать прочитанное.
Когда-то давно Хотьен охватили междоусобные войны. Агрессивные племена жестоко истребляли друг друга. Всё шло к опустошению мира, и его Создатель проклял своё детище. С той поры младенцы рождались лишёнными разума. Не то что воевать, подрастающие хотьенцы не были способны ни выращивать скот, ни заниматься землепашеством, постепенно превращаясь в доисторических дикарей.
Величайшие маги Хотьена десятки лет искали способ наделения разумом новорожденных, в результате им удалось привлечь мистические силы, которые стали проводниками украденного сознания из других миров. Увы, тамошние жители довольно успешно боролись с похитителями, добыча была недостаточной. Поэтому разум одного человека делили на троих, а иногда и на четверых детей. Для бытовых нужд этого хватало, но о войнах, интригах и политике пришлось забыть.
Впрочем, возможность для спасения оставалась. Пророчество гласило, что правитель самого крупного государства останется на троне дожидаться наследника из другого мира. С тех пор миновала тысяча лет.
— Хочешь сказать, — удивилась принцесса, выслушав объяснения стажёра, — что этому старикану тысяча лет?
— Так следует из текста, — подтвердил парень. — Самон должен передать власть иномирцу, а до этих пор не умрёт, оставаясь королём объединённого Хотьена.
— Королём безумцев, — с печальным вздохом уточнил Алинк.
Холли механически кивнул, снова углубившись в манускрипт.
В комнате установилась тишина. Злата загрустила. Неужели отца не отпустят в Шахитон? Неужели им снова придётся расстаться? А сможет ли она сама вырваться из этого неприятного мира?
Беззвучно передвигавшиеся служанки убрали со стола и принесли матрасы и постели, расположив их вдоль стен. Намёк понятен: пора устраиваться на ночь.
Впечатления переполненного событиями дня не позволяли Золотисе уснуть. Отец быстро разделся и упал на свой матрас, весомо объявив: