Заложница тёмного мага
Шрифт:
*Молекулярная кухня её задача не накормить до отвала, а удивить и иногда даже приятно ошеломить. 1 ***Гемифера - брюссельская капуста.
Глава 8.
Под масками приличия столько лживого двуличия.
Вообще, за суетой прошедших дней я впервые смогла рассмотреть себя в зеркале в полный рост и, честно говоря, увиденное меня слегка ошеломило.
Неверяще, я провела по абсолютно чистой коже правой коленки, стесанной практически до кости во времена казаков-разбойников, обвела плоский живот без шрама от аппендикса, что расходился
Всё чудесатей и чудесатей. Хорошо, что моя внешность по большому счету не претерпела кардинальных изменений, за четверть века я уже как-то свыклась с такой вот собой. К тому же если следовать простой логике и вспомнить неожиданные ощущения от брачной ночи, то, судя по всему, у меня и миндалины на месте, а это неплохо.
Заколдованные маски, скрывающие личность гостя, прилагались к приглашению, но с легкой руки Эстель то, что предназначалось Айзеку стало моим:
– Ах, Клэр, ему они всё равно без надобности, - расправляя складки на платье горничной, смеялась тётушка. И уже меняя тему, - ты произведешь фурор. Ах, какая тонкая ирония и скрытая насмешка.
– Ты расскажешь Хантингтону?
– замерла я на миг.
– Милая, я его тётка. Я не обязана ему рассказывать что-либо, даже то, что вчерашняя его невеста вырядилась вдовушкой. Сам виноват, - вновь засмеялась Эстель.
Ассиметричное корсетное платье с единственным крошечным буф-рукавчиком, сложной пышной юбкой с тканью внахлест и небольшим бантом, подчеркивающим талию, было из темной ткани с ультрамариновым цветочным принтом. Крошечная черная вуаль из шантильского кружева с флоранс рисунком, прикрепленная сапфировыми шпильками к уложенным в тяжелый узел волосами, черные перчатки и тяжелые серьги, что подчеркивали оголенную грудь и острые ключицы, завершали образ «безутешной вдовицы».
Я не ставила пред собой задачу опозорить или унизить Айзека, но почему бы не заявить о себе таким вот эксцентричным способом. По случайным обмолвкам Эстель я догадалась, что чванливое высшее общество чуралось её, продолжая даже спустя столько лет держать в некоем вакууме отчуждения и великосветского пренебрежения, а она не заслуживала такого обращения.
Тем паче, Эсти искренне нравилась мне - что решительно значило для меня куда больше, чем всё остальное. Мне хотелось ткнуть этих спесивых засранцев носом в лужу, словно несдержанного щенка, нашкодившего в любимые ботинки хозяина. Я герцогиня - венец дворянского сословия после Цесса и его супруги, а раз так, то я постараюсь сделать всё, дабы обернуть ситуацию против них.
Мина ахнула, увидев наряд и я лишний раз уверилась в правильности своего выбора, ну что ж - добро пожаловать на бал, Клэрисса.
Из всех мужчин, что когда-либо встречались на моём жизненном пути герцог Александер Рэйдж производил, пожалуй, самое неоднозначное впечатление. Его ангельская внешность никак не вязалась с порочным изгибом тонких губ, а глаза напоминающие цитрины завораживали и пугали одновременно. В тот момент, когда хозяин особняка приветствовал вновь прибывших гостей поцелуем, его узкие ноздри затрепетали, вдыхая аромат пиона на моём запястье, а круглые зрачки, всего на мгновение, вытянулись в тонкие ниточки.
Герцог моргнул и наваждение, вызванное странной связью наших взглядов, исчезло, оставив неприятное ощущение там,
– Александр большой друг твоего мужа, милая, - просветила меня Эстель, щедро наполняя серебряную кружечку фруктовым пуншем. Где-то на пол часа мы выпали из реальности, поглощая вкуснейшие деликатесы, приготовленные рукой одного из лучших кухмейстеров, и сейчас пьяная сытость слегка замедлила меня и сделала куда благодушнее, нежели я была часом ранее, - кажется он единственный, кто знал о том соглашении между твоим батюшкой и Хантом.
– Хантом?
– удивилась я.
– Да, это его кличка со времен Академии, - стала обмахиваться горничная, - ну что разбегаемся? Дальше столовой или музыкальной комнаты я не уйду, а ты насладись балом.
Отказываться я не собиралась, и действительно, проводив Эсти в музыкальную залу, где на сцене выступал восхитительный тенор, очаровывая звуками своего дивного голоса безмолвно внимающих слушателей, покинула тетушку.
Дом герцогов Рэйджей был эдаким симбиозом Версальского дворца и Петергофа в миниатюре, мне с трудом удавалось не пялиться на дорогую обстановку или фрески, что оживали стоило вглядеться повнимательнее в картину эпического сражения или мифическое животное, которые были выписаны с такой точностью к деталям, что казались живыми. Напоследок я вышла на увитый плющом балкон и с наслаждением вдохнула свежий, пропахший горьковатой хвоей воздух, что ж - пора.
Посмотрев, как кружатся в незнакомых мне танцах пары, я несколько раз отклонила предложения с улыбкой попивая игристое и ссылаясьсь на недавнее вдовство, вынужденное ношение траура и отказ от мирских удовольствий, чем вызвала смех и встречные шутки столпившихся возле меня мужчин. Затем я сбежала в зал, где желающие сразиться на биллиарде облюбовали несколько столов, покрытых зеленым сукном.
Понаблюдав за игрой, я с удивлением признала Малую русскую пирамиду и Винт* в которых была если не мастером, то два из трех точно била без промаха. Сознательно провоцируя игроков, я слишком нежно сжимала кий или рискованно наклонялась над столом во время удара, привлекая распаленных алкоголем, азартом и вседозволенностью тайны масок идиотов. Затем играя уже в карты и шарады, я, как и прежде, держалась на грани фола, стремясь очаровать как можно больше мужчин, но не преступая грань дозволенного приличиями.
Я старалась избегать верхних этажей, запертых комнат или тайных альковов, где вовсю веселились менее благочестивые нессы. То тут, то там, разбросанные по темным уголкам и секретным закоулкам мелькали сплетенные в танце страсти тела, и я посчитала нужным ретироваться, дабы не быть замеченной. Я хотела пикантных слухов, а не скандала. Да и сбегать от навязчивой, удушливой толпы незамеченной, с каждым разом становилось всё сложнее. О вдовушке уже вовсю шептались, желая узнать кто же скрыт под маской.
Я кокетничала и флиртовала, покидая ту или иную залу под благовидным предлогом, мой план был прост - открыться и сбежать, словно Золушка, впрочем, туфельки я намеривалась оставить при себе. Это были удивительно удобные лодочки из чёрного бархата с пряжками из топаза - а в сложившихся обстоятельствах разбрасываться комфортной обувью не престало. А затем, появиться на каком-нибудь чопорном суаре под руку с тёткой и обливать презреньем всех тех, кто посмел её обидеть, нагнетая молчаливую тайну.