Заложница

Мартин Анника

Но на самом деле я вдруг понимаю, что чувствую себя чуть лучше. Так глупо.

Я должна вернуться назад. Привести в порядок лицо в ванной комнате, скрутить волосы в аккуратный пучок.

— Еще одну минуту, — говорю себе.

Плохо, что я вообще ушла со своей вечеринки, но ещё хуже будет вернуться туда в таком виде. Открываю инкрустированный драгоценными камнями клатч, который висит на моём запястье, и проверяю свой телефон. Заплаканные глаза режет от яркого света. Через двадцать минут подадут ужин. Мне стоит поспешить.

Я

пытаюсь взять себя в руки и вдруг слышу шаги. Они всё громче — кто-то бежит вниз по дороге, вдоль аллеи. Шаги приближаются в мою сторону. Мой пульс тут же учащается.

Меня не должно было здесь быть.

От страха я боюсь лишний раз вдохнуть, стою на месте, стараясь не издавать ни звука, лучше подождать пока всё не стихнет.

Становится слышен топот второй пары ног, в то время как владелец первой приближается всё ближе.

Кто-то кого-то преследует? Я ретируюсь глубже в тень, маскируя своё отступление под хруст гравия от чужих шагов. Ничего не видно, но они уже близко, может, за пару шагов от фургона.

Достаточно близко, чтобы я услышала надсадное дыхание, возгласы удивления, какую-то возню и злобные рыки. Я вся напрягаюсь. Внезапно раздаются громкие звуки ударов, затем шум падения, и я слышу утробный стон боли. Волоски на загривке встают у меня дыбом.

Я никогда в жизни не слышала ничего подобного, но мой инстинкт самосохранения подсказывает, что всё по-настоящему и на полном серьёзе. Идёт борьба не на жизнь, а на смерть. На вечеринке «кровь в воде» было всего лишь образным выражением, но здесь кровь уже настоящая.

Еще больше ударов. Я задерживаю дыхание. Неужели все происходит на самом деле? Я просто в шоке от ужаса. Кто-то там страдает, ему очень больно. Не могу поверить, что всего пару минут назад я думала о канапе и о своём внешнем виде.

Человек — как я думаю, нападавший — задаёт вопросы, что-то о полицейском:

— Бл*дь, скажи мне… Мне нужно имя…

Еще что-то о каком-то Дормане, я не могу разобрать:

— …работал на Дормана… в системе друзей… ты заплатишь…

Другой человек начинает плакать и просить:

— Я не знаю… я ничего не знаю, пожалуйста…

Снова хруст гравия, голоса становятся более отчётливыми:

— Правильно, лучше умоляй меня. Потому что ты молишься за свою сраную жизнь.

О боже. Я должна сделать хоть что-то. Прямо сейчас.

Хватаю свою сумочку и стараюсь, как можно тише, заглянуть в окно фургона. Я вижу их — один мужчина избивает другого. Тот, которого избивают, выглядит гораздо старше, у него волосы с проседью. Он кажется мне смутно знакомым. Видела ли я его на вечеринке, или может, на кухне? Может, его грабят?

Может, я должна помочь ему? Выйти туда и сделать что-нибудь? Я должна…

И тут я вижу лицо нападающего. Дикое, искажённое чистой яростью.

Я застываю на месте.

Он выглядит как дикарь с зелёными глазами и взлохмаченной копной черных волос. Обуявший его гнев такой силы,

что напавший своим обличием больше напоминает животное, чем человека. Он стоит на коленях перед седовласым мужчиной, возвышаясь над ним, и наносит кулаками удары в лицо снова и снова.

Трясущимися руками я пытаюсь разблокировать свой телефон. Я должна позвонить кому-нибудь. Я должна попытаться спасти того мужчину. Я ввожу неправильный код разблокировки, в то время как удары не прекращаются. Глубоко внутри я понимаю, что пострадавший мужчина уже находится на грани жизни и смерти, и у него нет в запасе двадцати или даже десяти минут, пока прибудет помощь.

Он или я. Стоять здесь и просто дать умереть этому человеку, или впервые в жизни сделать что-то правильное, что-то кроме выбора платьев, фальшивых улыбок и моего таланта все портить.

Я выбегаю из-за фургона. Создаётся ощущение, словно я смотрю фильм со своим же участием в замедленной съёмке.

— Хватит! — кричу я.

Напавший продолжает наносить удары. Он со своими кулаками и яростью — живое воплощение бури. Он едва обратил внимание на моё присутствие и словно не услышал моего крика. Всё равно, что кричать на гром в грозу.

Моё сердце выпрыгивает из груди. Я рискнула, когда вышла из своего укрытия, но избивающий не обратил на меня никакого внимания. Ну, уж нет! Я топнула ногой по гравию, тот захрустел под подошвой маминых лабутенов.

— Копы уже в пути, — говорю я дрожащим голосом.

Мужчина замирает и поднимает на меня свой взгляд. Несмотря на то, что я сама пыталась привлечь к себе его внимание, я испытываю неописуемый ужас. От мужского взгляда, горячего и яркого, все пылает у меня в груди.

Тяжело дыша, я шагаю назад.

Он поднимается на ноги, оставляя скулящего и стонущего человека позади себя бесформенной кучей.

Я медленно отступаю, показывая ему свой телефон.

— Копы уже едут, — произношу снова.

Ложь. Я так и не успела разблокировать свой телефон.

Мужчина приближается ко мне с непроницаемым выражением лица. На вид он всего на несколько лет старше, ему чуть больше двадцати.

Моя спина упирается во что-то твёрдое. Фургон.

Злодей продолжает надвигаться. Я разворачиваюсь и пытаюсь убежать, но он хватает меня за руку и швыряет обратно к фургону.

— Куда это ты собралась, девочка?

Я пялюсь на него в ответ снизу вверх, тяжело дыша.

Мужское тёплое дыхание щекочет мой нос, тяжёлый взгляд прожигает насквозь. Незнакомец хватает мои волосы и оттягивает голову назад, заставляя посмотреть ему в лицо, будто пытается что-то прочесть в моем взгляде.

Спустя мгновение мужчина поднимает голову и смотрит на ночное небо. Он напоминает мне хищного волка, и внезапно я осознаю, как близко его рот находится от моей беззащитной шеи. Не удивлюсь, если злыдень смотрит на луну. Выглядит, словно он собирается выть или что-то в этом роде.