Заложник №1
Шрифт:
Сегодня Фредди решился на второй способ, потому что поблизости находился второй «Фантом», и он решил, что успеет забрать Харди до того, как его обнаружат вьетконговцы. И теперь Фредди прильнул к стеклу кабины, тщательно осматривая местность в пределах круга, который описывал второй «Фантом», а радист настраивал аппаратуру, чтобы поймать сигналы сбитого летчика и точно определить его местонахождение. Фредди тревожила мысль, что внизу под деревьями могли прятаться вьетконговцы, и в любой момент эти деревья могли внезапно ожить, разразившись автоматными очередями.
Но там, внизу, был старина Джи Харди, может быть, мертвый, с пробитым парашютом, а может, живой, ожидающий помощи.
Харди пробил кроны деревьев и завис над землей. Стропы парашюта зацепились за ветки, и Джи стало раскачивать из стороны в сторону, сначала сильно, а потом все медленнее и медленнее. Над верхушками деревьев было светло, а здесь, внизу, стояла темень, как будто он внезапно перенесся во времени на четыреста миллионов лет назад.
Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил, что висит в десяти футах от земли. Ожидая, пока раскачивание прекратится полностью, Харди прислушивался к звукам джунглей, стараясь различить голоса людей.
Ничего не услышав, он освободился от строп и легко спрыгнул на землю. Снова прислушался и снова ничего не услышал.
Он включил аварийную рацию и несколько раз вызывал своего офицера-оператора, но ответа не было. Наверное, у него не раскрылся парашют. Неужели эти чертовы Соединенные Штаты не могут обеспечить их исправными парашютами! Но теперь ему было над чем подумать кроме этого, а злиться он будет позже. Он настроил рацию на аварийную волну и услышал, что «Джолли Грин» уже в пути.
Слава Богу. Он прикинул несколько возможных вариантов действий, и это воодушевило его. В следующее мгновение Харди услышал шум над головой, который все усиливался, и затем сквозь листву разглядел маленький черный предмет, раскачивавшийся из стороны в сторону ярдах в пятнадцати над деревьями. Это было сидение для подъема раненых, тяжелый предмет конической формы, свисавший с вертолета на прочном стальном тросе. Он завис уже над самой землей и слегка поднимался вверх и опускался вниз, повторяя движения вертолета.
Харди продрался к нему сквозь листву и ветки, уселся, застегнул привязные ремни и дал команду по рации. Кресло немедленно начало подниматься, пробиваясь между деревьями и унося его отсюда. И в этот самый момент появился вьетконговец.
Посмотрев вниз, Харди увидел его – всего один солдат, неизвестно откуда взявшийся и выскользнувший из толстой зеленой стены. Внизу стояла неестественная тишина, а вверху натужно ревел вертолет. Джи увидел, как вьетконговец снял с плеча автомат, а рядом с ним уже появлялись новые солдаты – два, три… и внезапно их стало много.
Пробившись сквозь крону деревьев, Харди зажмурился от яркого солнечного света. Они продолжали поднимать его на вертолет, и тогда Харди закричал:
– Вьетконг! Убирайся отсюда!
Вертолет уже двинулся, он набирал скорость, уходя прочь, а снизу из листвы вылетали пули и щелкали по броне. Но они уходили, они уходили!
И это им почти удалось, но через десять секунд двигатель зачихал, и это стало одновременно и первым тревожным признаком, и концом всего. Лопасти перестали вращаться, вертолет охватило пламя, и он совершил аварийную посадку на маленькую поляну. Фредди и Джи были крепко привязаны к своим креслам, а радиста выбросило из вертолета, и он упал на землю головой вниз, сломав шею. Харди выбрался из сидения и отбежал в сторону, опасаясь огня, но заметил, что Мейсон все еще находится внутри вертолета. Джи вернулся назад и увидел, что Мейсону придавило
Харди отряхнулся и сел рядом с неподвижным телом Фредди. Потом он увидел, как раздвинулась листва на противоположном краю поляны, и на нее вышли вьетконговцы. Первой мыслью было бежать, но он не мог бросить Фредди. Джи поднялся на ноги, приготовившись защищаться, однако один из вьетконговцев поднял винтовку, навел ее на Харди и нажал спусковой крючок. Выстрел был очень тихий, и больше уже Харди ничего не слышал.
Он очнулся в бамбуковой клетке, шатавшейся из стороны в сторону, и, оглядевшись, понял, что его несут по тропинке через джунгли. Сначала он подумал, что очнулся от боли в плече, в которое при каждом наклоне клетки впивались бамбуковые прутья, и боль пронзала все тело. Джи увидел, что из раны сочится кровь, и почувствовал слабость.
И вдруг до него дошло, что очнулся он не от боли, а от ужасного крика. Туловище Фредди подпрыгивало и стукалось о бамбуковые прутья, ноги были поджаты под каким-то невообразимым углом. Он находился в полуобморочном состоянии и кричал.
Когда Харди попытался окликнуть одного из людей, несших клетку, тот просунул сквозь прутья тяжелую палку и ударил Джи по спине. Харди снова попытался крикнуть им что-то, и тогда вьетконговец опять просунул палку в клетку и с силой ударил Фредди по ногам. Голова Фредди дернулась, и он взвыл. Вьетконговцы рассмеялись.
21
Когда война закончилась, Харди выпустили из клетки, о которой он уже думал, как о доме, вернули летный комбинезон, отстиранный от крови в ручье за деревней, и отправили в Сайгон, а оттуда домой. В Сайгоне он узнал, что до сих пор числился в списке без вести пропавших. Джи вернулся в Соединенные Штаты Америки, но ему показалось, что он никогда не бывал здесь раньше, его испугала эта незнакомая земля.
К больничной койке Харди подошел офицер с блокнотом в руке и сказал, что им не удалось разыскать его жену и сына. С последнего места жительства она уехала, а сейчас столько забот с возвращением военнопленных, что у них просто нет времени заняться основательными розысками его семьи. Но пусть он не волнуется, в морской пехоте всегда заботятся о своих людях, и они их обязательно разыщут. Харди отвернулся, натянул простыню до плеч и уставился в стену больничной палаты.
По непонятной причине его охватил страх. Он лежал в кровати, боясь встать с нее, его пугала не только страна, находившаяся за больничными стенами с потрескавшейся штукатуркой, но и буквально все, что находилось за пределами простыни. Первую неделю он не вставал даже в туалет, а мочился прямо в постель, и только на шестой день он, наконец, заставил себя встать.
В кино такой момент обязательно означал бы перелом, после которого все становилось хорошо, но для него это не было переломом. Он снова лежал в кровати и дрожал, пытаясь заставить себя думать о том, что ждало его впереди. В своем воображении он гулял по улицам Тернвилла, видел родительский дом, кинотеатры и рестораны. Он говорил себе, что бывал здесь раньше и жил здесь, но все это походило на приключения Алисы в Стране Чудес.