Заложник страсти

Лакомка Ната

Сафора вывернулась из-под него, как змея, и ее скользкое от масла тело невозможно было удержать.

– Ты забылась, моя милая служанка?
– она легко вскочила и остановилась по ту строну ложа.

– Это ты забылась, женщина, - прошипел Марко, чувствуя себя идиотом, стоя на коленях, с восставшим членом.
– Или дай успокоения, или не мучай!

– Как ты возбуждена, Маркетта, - поцокала языком Сафора.
– Неужели и вправду мучаешься, бедненькая? Что ж, придется тебя успокоить...

– Давно бы так!
– Марко двинулся к ней, задыхаясь от предвкушения.

Сейчас он, наконец-то, подчинит себе это

красивое золотистое тело, а хозяйка этого тела будет стонать, выпрашивая еще.

– Остановись, - сказала Сафора низким голосом, медленно, и выставила вперед ладонь

Марко разразился проклятиями, понимая, что она снова пустила в ход магию подчинения. И в самом деле - его сковала невидимая сила, и он так и застыл, успев спустить с ложа лишь одну ногу.

– Что за игры?!
– прорычал он.
– Ты же согласилась!

– Ты услышал что-то, чего я не говорила, - Сафора покачала головой, усмехаясь.
– Речь шла о том, чтобы успокоить тебя, но не мною.

– Тогда дай мне любую из твоих служанок!
– заорал Марко.

– Зачем?
– она блеснула глазами, и это Марко совсем не понравилось.
– Мы прекрасно обойдемся сами.

– Сами?
– переспросил он, ожидая нового издевательства.
– Ты что задумала?

– Говорят, добродетельные мужи Санчи настолько заботятся о целомудрии, что стараются лишний раз не посещать своих жен, - продолжала Сафора, ослабляя немного магические оковы и позволяя Марко спуститься на пол и обойти ложе, встав по другую сторону. Сама она удобно улеглась обратно на ложе, подложив руку под голову.
– Говорят, что они прекрасно обходятся сами, удовлетворяя свои греховные желания, - она хихикнула.
– Выйди на середину комнаты и приласкай себя. Давно хотела на это посмотреть.

– Ах ты!..
– позабыв об осторожности, Марко бросился на нее, но был остановлен магической силой.

– Выйди на середину комнаты, - голос Сафоры приказывал, повелевал, и если мысли и сердце Марко противились ей, то тело покорно подчинилось.

Скрипя зубами об бессилья, он вышел на середину комнаты, и правая рука сама легла на член, сжимая его.

– Ах, какая картина!
– восхитилась Сафора.
– Что же ты застыла, Маркетта? Начинай!

– Не надо, - выдавил Марко, из последних сил сопротивляясь колдовству.
– Это неприлично, это грех...

– Неприлично?
– Сафора вскинула брови.
– Ты только что пытался постучаться ко мне через черный ход, развратник! Это ли не грех? Так что не тебе рассуждать о приличиях. Начинай. Или прикажу выйти на улицу и сделать это при всех, - она звонко рассмеялась, запрокинув голову, а Марко дернулся, как от удара.
– Подумай только, как это будет забавно! Твой отец решит, что распутные брабантские жители свели с ума его любимого сына! Хочу посмотреть, как ты ласкаешь себя!

Противиться ее силе не было больше никакой возможности, и Марко задвигал рукой, проводя по всей длине члена. Ему приходилось делать нечто подобное, но одно - доводить себя до исступления, сидя верхом на мокрой от желанья девке, чтобы выплеснуться ей в лицо, и совсем другое - удовлетворяться самому на глазах у женщины, которая смотрит на тебя с любопытством, как на кролика, которого травят собаками для потехи.

– Это волнительно, - заметила Сафора, приподнимаясь на локте.
– Как он налился кровью, твой член! Неужели и вправду тебе так меня хочется? А, Маркетта?

– Дай только время, и я затрахаю тебя до смерти, - выдавил Марко, чувствуя, что больше не в силах сопротивляться нахлынувшему желанию.

– Двигай поживее!
– велела она со смехом, и он вынужден был подчиниться.

Он двигал рукой все быстрее и быстрее, не сводя глаз с обнаженной женщины, столь бесстыдно демонстрировавшей ему свои прелести. Несомненно, она держала его более крепкими цепями, чем магия или данное отцу слово не противиться Сафоре, насколько это возможно. Все в ней привлекало его - лицо, совершенно тело, каждое ее движение отзывалось в сладкой болью в низу живота, каждое слово достигало сердца - и ранило сильнее, чем нож.

Оставалась ли она сама безучастной, играя в такие опасные игры?

Марко с жадностью ловил ее взгляд, пытаясь угадать истинные желания Сафоры, но она, как зачарованная, смотрела на его член. Алые губы приоткрылись, грудь порывисто вздымалась - но было ли это обыкновенное любопытство или же страсть?

Сафора вскинула на него глаза, и ее взгляд возбудил больше, чем вид обнаженного тела. Нет, сомнений быть не могло - она хотела его. Хотела так же исступленно, как он ее. Черные глаза утратили свое насмешливое и высокомерное выражение, исчезла гордая повелительница и появилась обыкновенная женщина, не менее притягательная в своей обыкновенности. Марко попытался сделать шаг к ней, но магия продолжала его удерживать. Поддавшись слабости в душе, Сафора не поддалась ей телесно, и опять забавлялась с ним, как кошка с мышонком.

Разрядка была совсем близка, и Марко не сдержал стонов. Сафора вдруг простонала сама, и ее рука золотистой змеей поползла по телу - по животу, спустилась ниже и проскользнула между тесно сжатых ног. Это было уже слишком, и Марко не смог больше сдерживаться. Больше всего ему хотелось кончить на Сафору, чтобы увидеть перламутровые капли своей страсти на ее смуглой коже, но правительница Брабанта предусмотрительно велела ему отойти подальше, и его семя, выстрелив на два шага, не достигло ложа, на котором лежала прекрасная мучительница.

Удерживаемый магией, Марко продолжал стоять, хотя с удовольствием сел хотя бы на пол, чтобы избавиться от дрожания в перенапряженных ногах.

– Можешь отдохнуть, - произнесла Сафора, и магические оковы спали.

Марко со вздохом облегчения сделал несколько шагов и опустился на ковер, чувствуя блаженное опустошение во всем теле. Нет, страсть его не была удовлетворена до конца, но тело получило передышку. Облокотившись на край ложа, он посмотрела на Сафору и сказал:

– Ты ответишь за это. Я никогда не забуду такого унижения.

– Разве тебе не понравилось?
– промурлыкала она.
– Видела бы ты свое лицо, Маркетта! Наверное, царь Давидо не смотрел так на красавицу Бат-шеббу,[1] когда подглядывал за ней в купальне.

– Издевайся, пока можешь, - пообещал он, - однажды я возьму над тобой верх.

– Можешь утешаться этими сказками, когда будешь удовлетворять себя в следующий раз, - сказала она.

– Ведьма проклятая, - только и смог произнести Марко, на большее не хватило ни сил, ни задора.

– Да ты совсем ослабел!
– изумилась Сафора.
– А когда-то хвалился, что можешь сделать восемь заездов. Какие восемь - свалился после первого же забега, даже не сев в седло.