Заложник страсти
Шрифт:
– Ты глупа, как безголовая рыба, - сказала я, закрывая глаза, хотя сердце так и перевернулась от одной лишь мысли устроить нечто подобное.
– А вдруг запретный плод окажется вкуснее всего на свете?
– Так не узнаете, пока не опробуете. Но то же самое вы говорили про лорда Бенони, если помните. А что говорили о нем через три года после замужества? А?..
– Сравнила!
– засмеялась я.
– Твой брат был героем, а этот...
– Мой брат давно умер, - сказала Анунча.
– И ни в чем
– Моя милая, - я перевернулась на бок и поймала ее руку.
– Ты же знаешь, как я любила Бенони.
– Знаю, - Анунча осторожно освободила пальцы и набросила на меня покрывало.
– И он вас любил, и я люблю. Поэтому и не хочу, чтобы вы мучились.
– Я и не мучаюсь!
Анунча выразительно повела бровями и собрала флакончики с душистыми маслами, готовясь оставить меня на ночь. Я окликнула ее, когда она была уже у порога, и сказала:
– Скажи ему, чтобы пришел.
– Слушаюсь, госпожа, - ответила моя служанка с поклоном и исчезла за дверью.
32
Что-то опять затевалось, потому что Марко ни на мизинец не поверил, что Сафора вызывает его ночью для любовных утех. Он кивнул в ответ на приказ, переданный через служанку, и заранее пожелал себе стойкости. Кто знает, что взбалмошной бабе придет в голову? Она не была довольна, когда он вступился за нее перед тем наглецом, который волок ее в постель, и выказала еще больше недовольства после того, как он заставил лордов-толстосумов раскошелиться на приобретение пушек. Глупо злиться - он ведь хотел помочь. Его и правда взбесили непочтение и тупость, что проявили брабантские мужчины.
Он еще подумал, стоит ли надевать камизу, которую успел снять, готовясь ко сну, или сбросить штаны, от которых еще не успел избавиться, но властный голос правительницы Брабанта приказал войти, и он толкнул двери ее спальни.
В комнате горели два светильника - один на столе, другой в стенной нише, и от этого в спальне царил таинственный полумрак. В кресле у столика, на котором стояли бокалы и кувшины, сидела Сафора, прикрытая ради формального приличия полупрозрачной тканью на груди и бедрах.
– Подойди ближе, Маркетта, - позвала она и улыбнулась довольно, как сытая кошка, угадав недовольство Марко.
– Хорошо, не сердись, - сказала она примирительно.
– Сейчас мы одни, и я не буду звать тебя женским именем. Подойди, Марко Капра.
Он нехотя приблизился, помимо воли шаря по ее телу глазами. Зачем было заворачиваться в эту туманную ткань, если все равно просматривались и темные пятна сосков, и тень внизу живота? Только для того, чтобы подразнить...
– Налей мне вина, - приказала Сафора.
Марко подчинился, выбрал один из кувшинов, налитый до краев красным фалернским, наполнил бокал и протянул его Сафоре. Она пригубила вино и прищелкнула языком, выражая восхищение:
– Прекрасный напиток... Он горячит кровь, как солнце, или как любовь. Хочешь попробовать? Я разрешаю.
– Не откажусь, - он слегка расслабился.
Предложение выпить вина - это уже лучше. Кто знает, может, она решила дружески поболтать или перейти к более приятным действиям? Но когда Марко протянул руку, чтобы взять кувшин, Сафора остановила его:
– Подожди.
– Что еще?
– он недовольно посмотрел на нее и тут же почувствовал, как чужая воля сковывает тело.
Марко стиснул зубы, но противиться не смог.
– Подойди ко мне, - приказала Сафора, не спуская с него взгляда.
– Что ты опять задумала?
– сказал он сквозь зубы, но подошел и встал напротив ее кресла.
Правительница сделала еще несколько глотков вина. Она смотрела на него мечтательно, но вовсе не нежно. Нет, нежности в ее взгляде точно не было.
– Знаешь, какое самое огромное удовольствие в жизни?
– спросила она, словно они беседовали в королевском замке, танцуя чакону.
– Удерживать дикого зверя на поводке. Это небесное наслаждение, можешь мне поверить. Я ведь чувствую каждую твою попытку освободиться от моей магии. Ты пытаешься, но не можешь, - она засмеялась, показав ровные белоснежные зубы - ослепительно-белые по сравнению с золотистой кожей.
– Получается, я сильнее тебя, Марко Капра. И тебе только и остается, что подчиняться. Встань передо мной на колени.
Скрипя зубами, Марко опустился на колени, и Сафора вдруг скинула полупрозрачную ткань, обнажившись перед ним легко и бесстыдно. Она подняла бокал и плеснула немного вина на правую грудь.
– Я облилась, разве не видишь?
Конечно, он видел - и не мог отвести взгляда от рубиновых струек, стекавших по высокой груди к животу.
– Хочу, чтобы ты слизал все вино, - сказала она.
Марко дернулся, как от удара, но она крепко держала его магическими путами.
– Ты подчиняешься мне, - она говорила низким приглушенным голосом, все крепче оплетая его.
– Делай, как приказываю.
Он приблизился медленно, до последнего сопротивляясь ее колдовской силе, но она и правда оказалась сильнее - притягивала его к себе, как на веревке. Марко почувствовал тепло ее кожи, даже не прикоснувшись еще к золотистому телу. Она вся трепетала, ожидая игры, но для него эта игра не была забавной.
– Мы это уже делали, Сафо, - он попытался держаться невозмутимо, но о каком спокойствии могла идти речь, если все его существо уже пылало и желало бешеной любви.
– И мне это ужасно понравилось, - сказала она с удовольствием.
– Хочу повторить. Оближи - меня - сейчас!