Заложники обмана
Шрифт:
– Я тебя встречу.
– Но тебе-то нет никакой необходимости туда лететь.
– Есть такая необходимость, – ответил Уэйн.
Самолет министра юстиции приземлился на гражданском аэродроме Хантингтона в час дня. Двое федеральных полицейских с машиной ждали его на гудронированном шоссе.
Они двинулись по извилистым горным дорогам со скоростью в пятьдесят пять миль и прибыли к осажденному поселению религиозных сектантов примерно в час сорок. Сельский праздник обернулся бедой, подумал Дарнинг.
Как могут происходить подобные вещи?
Он, разумеется, понимал как. Понимание составляло часть его работы. И тем не менее ни одна из таких, чаще всего смертельных, конфронтации не была похожа на другую. В данном случае все началось с того, что около пятидесяти агентов, полицейских и представителей шерифа вломились на территорию общины “олимпийцев” с предписанием об обыске и аресте главы секты преподобного Сэмсона Кослоу по обвинению в хранении оружия. Во время возникшей перестрелки два агента ФБР и пятеро сектантов были убиты, а многие ранены. С тех пор и вплоть до сегодняшнего утра, до новой стычки и объявления сектантами ультиматума, длилось упорное, почти девятидневное противостояние.
Картина, которая открывалась с того места грязной дороги, где остановилась машина министра, напоминала сельский карнавал. В разных местах то и дело вспыхивали цветные огни. По полям расставлены палатки. Повсюду стояли фургоны, машины “Скорой помощи”, угрюмо застыла боевая техника.
Дарнинг увидел большой, приспособленный для отдыха автоприцеп, в котором размещался командный пункт ФБР, и двинулся к нему. Он отмахнулся от быстро растущей толпы репортеров и фотографов, узнавших его, и они неохотно, шажок за шажком уступали ему дорогу. Фотографировали со всех сторон и выкрикивали вопросы, не получая на них ответа.
Когда Дарнинг вошел в командный пункт, Брайан Уэйн был уже там вместе со своей командой штабных чинов.
– Дайте нам несколько минут, – сказал директор ФБР своим подчиненным, и они оставили его наедине с министром юстиции.
Дарнинг взял бинокль с большим увеличением, подошел к окну и принялся осматривать место осады. Он не увидел ни одного из сектантов, зато отлично разглядел снайперов, расположившихся вокруг поселения “олимпийцев” на расстоянии выстрела.
Он опустил бинокль.
– Я немедленно улажу всю эту нелепую кутерьму. Я не могу допустить, чтобы они исполнили свою угрозу.
Уэйн только смотрел на него. Худой человек в очках, с лицом, покрытым преждевременными морщинами, директор ФБР слишком хорошо знал своего друга, чтобы спорить с ним. Во всяком случае, до того момента, пока не услышит больше.
– Как
Уэйн потянулся к телефонному аппарату, нажал две кнопки и передал трубку министру. Дарнинг услышал два гудка. Потом мягкий голос произнес:
– Да?
– Это преподобный Сэмсон Кослоу?
– Он самый.
– С вами говорит министр юстиции Генри Дарнинг.
Единственным откликом на сообщение его имени и звания был слышный откуда-то со стороны детский плач.
– Я хотел бы поговорить с вами, преподобный отец.
– Нам не о чем разговаривать, господин министр юстиции. Или снимите к пяти часам осаду и дайте нам жить в мире, или оставайтесь там, где вы есть, и смотрите, как мы будем умирать во имя Господа. – И Сэмсон Кослоу повесил трубку.
Дарнинг стоял и молча смотрел в окно. Позвонил снова. На этот раз он насчитал шесть гудков, пока Кослоу снял трубку.
– Я звоню вам с добрыми намерениями, преподобный.
Последовало долгое молчание. Потом:
– Вам легко говорить. Вы ничем не рискуете.
– Чем вы хотите чтобы я рискнул?
– Тем же, чем рискуем мы. Жизнью.
Дарнинг помолчал. Сделал знак Брайану Уэйну, чтобы тот поднял параллельную трубку и тоже слушал.
Глава сектантов произнес:
– Что случилось с вашими добрыми намерениями, господин министр?
– Я все еще имею их.
– Докажите это.
– Каким образом?
– Приходите сюда один, сядем с вами друг против друга за простой деревянный столик и потолкуем.
Дарнинг ощутил в груди прилив тепла.
– Я буду у вас через двадцать минут, – сказал он и положил трубку.
Директор ФБР уставился на своего друга:
– Ты спятил? Этот ублюдок либо возьмет тебя в заложники, либо прикончит.
– Нет. Заложники – это он сам и его паства. Я ему в таком качестве не нужен. К тому же, кем бы он ни был, он не убийца.
– Откуда тебе знать?
– Оттуда, что я хорошо подготовил домашнее задание по поводу Сэмсона Кослоу и его “олимпийцев”. Они всего лишь защищались, когда на них напали. Сами по себе они люди мирные и не агрессивные. Если чем и страдают, так это апокалиптическим визионерством, которое может привести их к массовому самоубийству. Именно к этому они и готовятся сейчас.
– А если ты ошибаешься?
Дарнинг не ответил.
– Ради Бога, Хэнк! Ты не должен так поступать! Ведь ты же министр юстиции Соединенных Штатов.
– Я знаю, кто я такой, – улыбнулся Дарнинг. – Поэтому именно я и обязан побеседовать с Сэмсоном Кослоу и Господом.
Они постояли, глядя друг на друга.
– Да, вот еще что пришло мне в голову, – заговорил Дарнинг. – Это дело с поисками Витторио Баттальи.
– Ну и что с ним?
– На тот практически исключенный случай, если я не вернусь, забудь о нем.
Уэйн смотрел на Дарнинга непонимающим взглядом.
– Я понимаю, что никогда не смогу объяснить это хотя бы частично, – продолжал Дарнинг, – но если я ошибся в Кослоу, то все связанное с Витторио Баттальей уже не будет иметь никакого значения.