Замануха для фраера
Шрифт:
– Где вы были в ночь, когда был убит Востриков?
Родионов сморгнул и уставился на Минибабаева.
– За кого вы меня принимаете?
– За вора-рецидивиста и подозреваемого в убийстве, – ответил Рахметкул Абдулкаримович.
– Ну, это понятно, – усмехнулся Савелий Николаевич. – Но почему вы считаете меня за дурака? Это, в конце концов, оскорбительно.
– Я не считаю вас за дурака, – ответил Минибабаев, уже пожалев, что задал такой вопрос.
– Тогда назовите число и время, когда этот ваш Востриков был убит, потому что мне это неизвестно, – буркнул Родионов.
– А
– Нет, не сказали.
– Прошу прощения, гражданин Родионов, – произнес Рахметкул Абдулкаримович и прижал ладонь к груди. – Итак: где вы были в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июля?
– В Москве, – ответил Савелий Николаевич. – И тому имеется масса свидетелей.
– А когда вы приехали в Казань?
– Прилетел, – поправил его Родионов. – Вчера во второй половине дня. Это легко проверить.
– Проверим, – бодро ответил Минибабаев, хотя получилось это у него не очень. Версия, вернее, предположение в той ее части, в которой Родионов подозревался в убийстве Вострикова, летела в тартарары.
Вот, черт. А ведь все так ладно складывалось.
Конечно, надо еще проверить правдивость слов этого Родионова. Что он на допросе неоднократно врал, в этом у Минибабаева не оставалось никаких сомнений.
Бывший медвежатник врал, что не брал Государственный банк в восемнадцатом году. Врал, что не сбрасывал в озеро золото. Но вот то, что он врет, будто во время убийства был в Москве – не похоже. И что в Казани он появился уже после случившегося – тоже, не похоже, что врет.
Тогда кто замочил Вострикова? Может, тот же самый фигурант – человек икс, который пытался порешить этого пьяницу Жорку?
А не связан ли каким-нибудь образом этот человек икс с Родионовым? Может, они дуют в одну дуду?
Тогда, даже если алиби Родионова подтвердится, его надо попридержать. Пусть посидит в арестантской как подозреваемый, пока дело не прояснится. То есть, пока он, оперуполномоченный по уголовным делам Минибабаев не допросит этого Охлябина.
А везет же этим алкоголикам. Не иначе, Всевышний их бережет. Благоволит к ним отчего-то. Был бы нормальный человек, давно бы от такой раны окочурился. А этот – нет. И операция, как сказали, прошла успешно. Может, еще и выкарабкается… Значит, остается одна-единственная, крохотная надежда на допрос Жорки Охлябина. Чтобы найти этого человека икс. И допросить Охлябина надо как можно быстрее, ведь век держать в арестантской этого Родионова себе дороже. Он грамотный, начнет качать права да жалобы писать – хлопот потом не оберешься.
Да, надо как можно скорее допросить Охлябина. А то помрет еще, неровен час…
ГЛАВА 22
ИЮЛЬ 2008 ГОДА
– Ты!?
– Я.
– А я уж думал…
– Что думал?
– Да так…
– Что больше меня никогда не увидишь?
– Нет, что он тебе сделает больно и плохо.
– Как видишь, не сделал.
– Ты, Лен, прости меня, дурака.
– И ты меня прости.
– Тебя-то за что?
– Да есть, за что.
– Значит, он отпустил тебя?
– Отпустил.
– Сам?
– Сам.
– А
– Мне показалось, что что-то было нужно.
– Что «что-то»?
– А ты не догадываешься?
– Ублюдок.
– Не волнуйся, он потом передумал.
– Все равно, ублюдок.
– Он спрашивал про тебя.
– Зачем?
– Спроси у него…
– Ну, и что он спрашивал?
– Кто ты, кто твои родители…
– Зачем это ему?
– А ты не слышал, как он с тобой попрощался?
– Я не помню.
– Он сказал: «Пока, родственничек». Он думал, что ты ему родня.
– Потому что я знал про золото в озере?
– Да.
– И что ты ему сказала?
– Сказала то, что знала.
– И что?
– Я думаю, вы и правда, родня.
– Почему?
– Ну, он знает этого Ленчика, про которого ты мне рассказывал.
– Знает?
– Да. Так мне показалось.
– Он тебе ничего не сделал?
– Нет. Проехал с полкилометра и вытолкал меня из машины. Сказал: «Ступай к своему жениху».
– А ты мне невеста?
– Не знаю, я никакого предложения от тебя не получала.
– Значит, получишь.
– Не может быть!
– Может. Ты еще сердишься на меня?
– А ты как думаешь?
– Ну, прости засранца, Ленк.
– Ни за что!
– Почему ты улыбаешься?
– Не скажу.
– Так простишь?
– Посмотрю на твое поведение.
– Я буду послушный, как…
– Как кто?
– Как не знай кто!
– Не будешь ты никогда послушным «как не знай кто».
– Если ты скажешь, буду.
– Ага…
– Прости, Ленуся.
– Ла-адно, прощаю.
– Значит, пойдешь за меня замуж?
– Надо подумать.
– А что тут думать? Денег у нас полно. Такую свадьбу отгрохаем. На миллион!
– Опять ты увлекаешься?
– Нет, это я так. Утрирую.
– Не надо. Утрировать.
– Хорошо, не буду. Я люблю тебя, Ленк. Я это понял.
– Давно?
– Нет, недавно.
– И когда?
– Когда он тебя увез.
– А что бы ты делал, если бы он не отпустил меня?
– Искал бы.
– И долго?
– Пока бы не нашел…
– Знаешь…
– Что?
– Ничего.
– Что ты замолчала? Нет уж, говори, раз начала.
– Я тоже тебя люблю. Кажется.
– У-у, хитрюга. Так, кажется или точно?
– Точно. Кажется.
– Ну, Ленка…
– Да люблю, люблю…
ГЛАВА 23
ИЮЛЬ 1949 ГОДА
– … непременно завтра, Аркадий Матвеевич. А ну, как этот Охлябин умрет в больнице? И у нас порвется последняя ниточка к убийце. А тот, кто пытался убить этого пьяницу Охлябина, я полагаю, убил Степана Вострикова и спрятал найденное рыбаком золото. Найдем убийцу, найдем и золото. Кроме того, – Минибабаев смахнул капельку пота, щекотавшую губу, – я не исключаю связь этого убийцы с Родионовым. Ну, не зря бывший медвежатник, вор-рецидивист, фигура в уголовном мире самая что ни на есть масштабная, приезжает в Казань именно в это время. В такие случайности поверить трудно. Я – не верю.