Замарайка
Шрифт:
На Ямале пастухи и охотники давно знали коварство ветра, привыкли к неожиданным метелям и пурге. Матери учили девочек шить теплые вещи и передавали им свои секреты. Все швы малицы и паниц обязательно прокладывались узкими полосками разноцветного сукна или длинными жесткими шерстинками.
Девочки, разгоряченные быстрой ходьбой, не ощущали холода и ветра. Нярвей придирчиво осматривала встречающиеся по дороге бугры. Но пока они ее не удовлетворяли: слишком низкие.
Учкалы устала, но подруга не думала останавливаться.
–
– спросила Учкалы и выразительно посмотрела на Нярвей.
Вместо ответа девочка уверенно направилась к высокому бугру, заросшему густым кустарником.
– Попробуем здесь.
На бугре Нярвей присела. Принялась старательно срезать траву и землю. Когда лезвие зацарапало по льду, прекратила работу. Поставила на ровную площадку маленький капканчик. Старательно замаскировала железо листьями березок, тонкими веточками и пучками мха.
Учкалы внимательно смотрела, как подруга принялась прихорашивать петушка. Приглаживала взъерошенные перышки. Смыла с груди запекшуюся кровь.
– Похож на живого?
– спросила Нярвей и повернула раскрасневшееся лицо к подруге.
– Точь-в-точь!
– сказала Учкалы, любуясь мастерством подруги.
Налюбовавшись вдоволь на свою работу, Нярвей укрепила петушка на холме.
– Это все?
– удивилась Учкалы.
– Да. Осталось только ждать, когда прилетят драчуны драться с нашим петушком!
– Нярвей засмеялась.
– Тэбко не знает, что мы его петушком охотимся.
– Ему не догадаться.
– Я тоже так думаю.
Девочки уселись недалеко от высокого бугра и стали ждать. Каждую минуту пролетали разные птицы: лебеди, утки, кулички. Все они перекликались, пересвистывались на разные голоса. Только не видно тяжелых куропаток - ни петушков, ни курочек.
Томительно тянулось время. Но девочки выросли в краю настоящих охотников и рыболовов и умели ждать.
– Обманул Варка!
– нарушила молчание Учкалы.
– Мальчишки все такие. Решил над тобой посмеяться.
– Брату я верю.
– Мальчишка он.
– Не шуми!
– недовольно оборвала подругу Нярвей.
– Варка не ошибается.
Прошел час, а за ним и второй. Неожиданно из-за дальнего бугра выпорхнула пара куропаток. Птицы успели наполовину вылинять, но много было еще белых перьев.
Самец время от времени вспархивал вверх, а потом быстро догонял самочку. Вдруг заметил на высоком бугре чужого петушка и полетел с ним драться. С маху бросился на противника. Ударил лапами, вырвал из головы перья.
Но петушок на холме сносил все удары, не отвечал. Прилетевший петушок торжествовал победу. Надо несколько раз сильно ударить противника, чтобы он трусливо побежал.
Петушок прыгнул на землю. Щелкнул капкан.
Девочки наперегонки побежали к высокому бугру, заросшему карликовыми березками.
– Один петушок есть!
– обрадованно сказала Учкалы.
–
– Не обманул!
– засмеялась Нярвей, снова заряжая стальную скобу.
– А выстрелов я пока не слышу.
– И я не слышу!
– вслед за подругой засмеялась Учкалы, радуясь первой добытой птице.
Нярвей снова с особым старанием пригладила растрепанные перья на петушке. Поставила, укрепила палочками.
Не один раз после этого девочки прибегали к высокому бугру и доставали из капкана убитых петушков.
Из тумана выглянуло солнце, стало припекать.
Подруги переглянулись. Пора отправляться в школу. Мария Ивановна не любила, когда ученики опаздывали на урок. Но девочкам жалко было бросать такую удачную охоту.
Неожиданно Учкалы дернула Нярвей за рукав расшитой узорами паницы и, понизив голос до шепота, сказала, показывая вытянутой рукой на соседний бугор:
– Смотри скорей!
Приглядевшись, девочка увидела настороженную узкую мордочку маленького лисенка, черные стоячие ушки.
– Черный!
– удивилась Нярвей.
– Наверное, он убежал со зверофермы. Она размахнулась и бросила лисенку теплого петушка с толстыми красными надбровьями.
Глава 11
САМЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ ДЕНЬ
Замарайка инстинктивно прижался к земле, когда заметил, что девочка в расшитой панице замахнулась. Еще в рубленом домике он убедился, что руки женщин бывали разными: добрыми - гладили по спине или чесали за ушами; тяжелыми - больно шлепали; сильными - хватали за шиворот и трясли, когда он не в меру шалил или обижал других щенков.
Руки женщин-звероводов доставали всюду. От них нельзя было спрятаться в угол, забиться за печку или нырнуть под лавку.
Зря он обрадовался появлению двух девочек в толстых меховых одеждах среди бугров. Принял за своих знакомых звероводов. Он случайно наткнулся на их следы около озера. Сразу забыл о всех делах, поймав запах вареного мяса, горьковатого дыма костров, которыми пахли их тобоки, паницы - вся одежда.
Пока девочки не успели его хорошо разглядеть, надо было скорей убегать. Но он не знал, не увязалась ли за ними в тундру собака. Если она в тундре, то сразу отыщет его следы и будет гонять! До сих пор он еще не забыл черную собаку с белой грудью. Только чудом ему удалось спастись от ее страшных клыков.
Сейчас бы ему ни за что не оторваться от черной злой собаки. Тундра изменилась. Редко встретишь снежные поляны с крепким настом. Снег остался еще по низинам да в расщелинах между камнями.
После половодья и проливных дождей тундра раскисла. Мох напитался водой. Грязно. По ручьям и протокам шла высокая вода.
Замарайка прижался к пружинящим сучьям стелющихся березок и с беспокойством оглядывался по сторонам. Уши его насторожились, затвердели. Он старался не пропустить ни звука, ни шороха, ни всплеска воды.