Заметки непутёвого туриста-3
Шрифт:
Собака, как известно, животное хитрое и живучее. Через некоторое время наша Анфиса нашла все-таки клочок желто – зеленой травы, который регулярно использовала в утреннее и вечернее время по «собачим делам». Кроме того, прямо вокруг нашей урбанизации водилось такое количество диких кроликов, что «наштойчик» устраивала игры в салочки и догонялки, которые бесславно проигрывала, путаясь в сухих кустарниках и траве на своих худых и длинных ногах.
На пляже в скором времени было выставлено предостаточно шезлонгов и шатров на любой вкус, в бары, кроме вина и пива, привезли фрукты, из которых делали экзотические коктейли. Испанцы хоть и были болтливы и занимали
Прикупив шорты и сделав один массаж на пляже, понимаю, что с местными «дельцами» надо срочно прощаться. Массаж проходил на жаре, вьетнамец вылил на меня пол – литра противного масла и размазал его, как жир по толстой индейке. Потом было изображено несколько массажных па, но мое тело, втрое больше вьетнамского, никак не отреагировало на жиденькие попытки его промять, и я остановил это шапито. Самое интересное началось потом: масло не отмывалось и не оттиралось ни песком, ни морской травой. Моя семья тихонько трещала по швам от смеха, наблюдая за очередными попытками отмыться от этой липкой непонятного содержания смеси.
Шорты мне впарил возле бара негр после пары кружек пива. Они были красивого цвета, но совершенно не обладали прочностью, в связи с чем прощание с лиловыми труселями произошло быстро и скоропостижно.
В дальнейшем я смотрел на этих коробейников оловянным взглядом, а если кто пытался быть навязчивым, просто посылал его в пень. Видать, эта братия выучила такого рода фразы на всех языках мира, так как после известных слов они отскакивали и брели дальше в поисках новой жертвы. Кроме того, полиция, время от времени приезжавшая на пляж на квадроциклах (!!!), разгоняла одним своим видом всю эту торгующую и массирующую публику.
До озер мы также нашли дорогу и хорошие подходы и подъезды.
Соляные озера Ла Мата и Торревьеха расположены в природном заповеднике и имеют необыкновенно красивый цвет. Большое озеро, то, что ближе к Торревьехе, имеет розовый окрас, кроме того, оно приобретает различные оттенки в зависимости от времени суток, погоды и угла, под которым вы на него смотрите. То, что поменьше, и расположено ближе к Ла Мате, – зеленое. Оба озера являются источником соляного промысла и постоянно пополняются морской водой, благодаря построенным каналам, сообщающим их с морем. Считается, что соляные озера Торревьехи – самое соленое место в Европе, не уступающее по своим лечебных свойствам Мертвому Морю в Израиле.
На озере Торревьехи люди так интенсивно мажутся грязью и плавают в соленой воде, как будто хотят жить вечно. Особенно преуспевали в этом деле русские: натираются грязью до цвета папуасов, сохнут, а потом по полчаса отмокают в воде, плавая, как, допустим, деревяшка, не тонущая в воде. Плавая в окружении соплеменников, я сдуру смыл грязь с лица, вода попала в глаз… Я взвизгнул, как раненный сайгак, и поймал ощущения, сравнимые с попаданием соляной кислоты в зрительный орган. В общем, жизнь стала налаживаться.
Получив изрядную порцию витамина Д, покраснев и устав от моря, мы начали изучать карту Испании и туристические маршруты.
Первая вылазка была осуществлена в Аликанте на корриду. В переводе с испанского corrida имеет значение – «бежать» и «беготня». Вот и бегают бедные быки, пока их не заколют шпагой…
В корриде участвуют быки особой породы, по своим физиологическим качествам близкие к туру. Быки выращиваются на специальных
Коррида состоит из так называемых трех отделений. Перед началом основного кровопускания быка дразнят пару – тройку человек из команды («куадрильи») тореадора с помощью плаща, определяя таким образом физические и боевые качества животного. Кстати, наш первый бык спасся от смерти, так как был абсолютно равнодушен к цветным тряпкам и мельтешащим людишкам. Под свист публики его долго загоняли внутрь арены. Вот тебе и вывод – «не быкуй по жизни».
Далее на арене появляется два конных пикадора, которые должны уколоть быка длинной пикой. Причем шансов у быка достать разодетых щеголей практически нет – лошади защищены доспехами и конников страхуют пару человек с плащами. Пикадор должен, грубо говоря, пустить кровь быку, чтобы ослабить его перед основной схваткой. Причем колют его несколько раз в область шеи и раны являются смертельными. Я так понимаю, без кровопускания зрелище затянулось бы на неопределенное время, пока 450 – килограммовая здоровая необескровленная махина в конце концов не намотала бы на рога тореадора.
Во втором отделении выходят бандерильеро, которые шпигуют быка палочками с острием, украшенными разноцветными бумажками («бандерильяс»). Это так называемая «встряска» быка, так как после «встречи» с пикадорами бык в ближайшей перспективе должен умереть. Бандерильеро бежит навстречу быку и пытается воткнуть ему в спину два миникопья, чтобы своим ударом остановить многокилограммовое животное. Неопытных бандерильеро быки могут поднять на рога и отправить к праотцам, что и происходит с некоторыми смельчаками в течение года.
В последнем отделении выходит тореадор, один на один с быком, и начинается основной поединок. Изначально тореадор использует деревянную или алюминиевую шпагу, кусок красной тряпки и дразнит быка, следуя определенным правилам и демонстрируя свое искусство. Позже тореро берет стальную шпагу и возвращается к быку с более серьезными намерениями. Дальнейшие действия тореадора направлены на то, чтобы с помощью красной тряпки бык опустил голову и подставил ему спину для смертельного удара. Если удар выполнен нечисто, тореадор добивает быка специальной шпагой, которую вонзают в затылочную часть бычьей шеи, чтобы вызвать быструю смерть. Однако я стал свидетелем того, что тореро тыкал этой шпагой быка со скоростью швейной машинки, а сильное животное умирало долго и мучительно. Такого «профи» освистал даже я. В конце «представления» дохлого быка могут потаскать по арене на специальной повозке с мулами. Вот, собственно, и все.
Во время корриды испанцы кричали и бесновались как ведьмы на шабаше, я же сидел с видом человека, от которого ушла жена, любимая им. Позже я понял, что публика на корриде – главный судья, и от её реакции будет зависеть, пойдет ли тореадор мести улицы или получит награду – ухо быка…
Посмотрев два однообразных убийства быков, я, как бы невзначай, спросил у русскоговорящего соседа – сколько еще по времени будет это «прекрасное зрелище». Ответ вверг меня в депрессию – «еще четыре быка». Я понял, что надо уходить огородами, моя семья со мной согласилась. Огородами не получилось, и пришлось поднимать с мест испанцев, которые смотрели на нас с непониманием, а когда они осознали, что мы уходим с корриды не досмотрев ее, я почувствовал в отношении себя легкую ненависть и испепеляющие взгляды…