Заметки о Ленине. Сборник
Шрифт:
О чисто интонационных повторениях, которые могут сказываться только в построении периода или фразы или в аналогии морфологических форм или в смысловой аналогии, а может быть могут и вовсе не сказываться, трудно говорить, судя только по тексту. Все эти приемы повторения, от простейших до самых сложных, комбинированных, многочленных и фигурных повторений в системе периода чрезвычайно употребительны в ленинской речи. Их можно считать излюбленными, обычными, типическими для Ленина видами построения.
Нет надобности входить в формальный анализ многочисленных примеров повторения в ленинской речи и разносить их по многочисленным графам сложнейшей терминологии. Примеры будут говорить сами за
1. «Самое главное теперь, это…; самое главное, это…; самое главное, это — работать на себя, а не на капиталиста, не на барчука, не на чиновника, не из-под палки».
2. «Если не разъяснить…. если не искоренить из голов, из сердец, из политики рабочих этой измены, нельзя спастись от бедствий капитализма, нельзя спастись от новых войн»…
3. «Правительство измены демократизму и революции, правительство империалистической бойни, правительство охраны капитала и помещиков от народа»…
4. «„В одиночку“ — мы себе сказали. „В одиночку“ — говорит нам почти каждое из капиталистических государств, с которыми мы какие бы то ни было сделки совершали, с которыми мы какие бы то ни было условия завязывали, с которыми мы какие бы то ни было переговоры начинали».
5. «Продолжает причинять нам некоторые трудности, продолжает причинять нам, я скажу, большие трудности. Не потому, что мы сомневались бы… никаких сомнений в этом отношении нет… не потому, что мы сомневались бы… никаких сомнений на этот счет, могу сказать совершенно точно, также нет. В этом смысле вопрос не представляет трудностей. Трудности являются от того, что»…
6. «Маркс всю жизнь больше всего боролся против иллюзий мелко-буржуазной демократии и буржуазного демократизма. Маркс больше всего высмеивал свободу рабочих умирать с голода, или равенства человека, продающего свою силу… Маркс во всех своих экономических произведениях выяснял это. Можно сказать, что весь „Капитал“ Маркса посвящен выяснению той истины, что… Едва ли найдется хоть одна глава в каком бы то ни было сочинении Маркса, которая не была бы посвящена этому».
7. «Эта была проверка не на русской почве, а на международной. Это была проверка огнем и мечом, а не словами. Это была проверка в последней решительной борьбе».
8. «Не становится и не станет»…
9. «Не хотите, не можете поверить»…
10. «Ищет, не может не искать»…
11. «Они дают нас душить, они дали задушить Венгрию».
12. «Собственность разъединяют, а мы объединяем и объединяем все больше и больше число миллионов трудящихся во всем свете».
13. «Не поняли и не желают понять, частью неспособны понять»…
14. «Все эти пути и дорожки подводили и подводят и продолжают подводить к пролетарской революции».
15. «Над ней смеются и будут смеяться, не могут не смеяться».
16. «Который всегда колебался, не может не колебаться и довольно долго еще будет колебаться».
17. «Отношения налаживаются, должны наладиться, наладятся непременно».
18. «Всякая помощь, которая могла бы быть нам оказана, которая будет нам оказана — она не только этого условия не устранит, она… это условие еще усилит, еще „обострит“.
19. „Надо воевать, против революционной фразы, приходится воевать обязательно воевать, чтобы не сказали про нас: революционная фраза о революционной войне погубила революцию“.
20. „Если мы хотим „вместе бить“ самодержавие, то мы должны также вместе добить, вместе убить его, вместе отбить неизбежные попытки реставрировать его“.
21. „Чтобы не быть франкфуртской говорильней или первой Думой, чтобы быть Конвентом, для этого надо сметь, уметь, иметь силу наносить беспощадные
22. „Нет. Формула устарела. Она никуда не годна. Она мертва. Напрасны будут усилия воскресить ее“.
23. „Войну нельзя кончить по желанию. Ее нельзя кончить „воткнув штык в землю“. Войну нельзя кончить „соглашением“ социалистов разных стран „выступлением“ пролетарий всех стран, „волей“ народов и т. д.“.
24. „Только диктатура одного класса-пролетариата — может решить вопрос в борьбе с буржуазией за господство. Победить буржуазию может только диктатура пролетариата. Свергнуть буржуазию может только пролетариат. Вести за собой массы против буржуазии может только пролетариат“.
25. „Политика начинается там, где миллионы; не там, где тысячи, а только там, где миллионы, начинается серьезная политика“.
26. „Со ступеньки на ступеньку. Раз вступив на наклонную плоскость. Со ступеньки на ступеньку“.
27. „Кризис назрел“. Все будущее русской революции поставлено на карту. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту. Кризис назрел».
28. «Середины нет. Опыт показал, что середины нет. Либо вся власть Советам:… либо… середины нет. Опыт показал, что середины нет. Либо вся власть Советам… либо».
Я думаю, что эти примеры достаточно убедительны. «Искусство» в них очевидно. «Риторика» бьет в глаза. Но это только потому, что они вырваны из целого. Но стоит вспомнить, чьи это слова, представить себе всю речь целиком и конкретно, и вот, напротив, понятие риторики становится мертвым и на смену ему должно явиться другое. Попробуем же при оценке этих примеров никогда не упускать из виду всего существа ленинского слова.
Прежде всего, эти примеры указывают на большую стойкость словесного сознания: те же слова, словосочетания, фразы возвращаются снова и снова, как лейтмотивы в музыке. Иногда, в отрывистых, короткими ударами режущих, фразах Ленина эти повторения создают необычайную экономию слова, скупой, сжатый до крайности, лапидарный стиль. В длительных более плавно развертываемых, периодах эти повторения служат кадансу, мерному раскачиванию речи и нагнетению интонационного движения. Всегда они являются опорными центрами распределения словесной массы, узловыми точками к которым она прикреплена и, таким образом, приведена в неподвижность сосредоточена и замкнута. Эта внутренняя остановка движения придает слову огромную силу воздействия как бы уничтожая общую перспективу или выводя его из нее, увеличивает масштаб, так что некоторые элементы речи, изолируемые таким образом из общего течения и плана, более или менее сознаваемого, приобретают сразу необычайную выпуклость и выразительность, вырастают до соразмерной с общим планом величины. Отрицание, противоположение, расширение ограничение, градация приобретают неожиданную остроту и рельефность. Изменения даже внутри одного повторяемого слова — перемена числа («увертываясь от урока и уроков революции»), степени («пахабные и пахабнейшие мирные договоры»), времени (примеры 8, 14–18) и вида (примеры 8, 12, 17), наклонения или модальности глагола (примеры 9, 10, 13–18), приставки («тяжкого и архитяжкого мира» и примеры 20, 21), уже подобные морфологические изменения делаются чрезвычайно осязательными и звучат как модуляция в другой тон, подчеркивая происходящее усиление. Тем более это так в случаях, когда вариация захватывает несколько слов или фразу. Такие обороты, как «революционная фраза о революционной войне погубила революцию» (см. примеры 20, 21) звучат, как каламбур, настолько сильно сказывается в них созвучия и может быть невольно это созвучие и привело к таким сочетаниям и даже, пожалуй, отразилось и на построении примера 2 («из… из… из… измены», вообще скопления