Заметки забияки или На пути из физиков в маги
Шрифт:
Мы уже почти дошли до опушки, как сзади ахнул металлист.
– Лиса, смотри!
– Вот это да! Они что, детеныши нашего дракона?
– Да нет, наш дракон, он вообще европейского типа, а эти – на курицу смахивают.
– И где твоя хваленая металлическая логика? Кто же Европу с курицей сравнивает?
– Глаза прячьте, неучи! – оборвало обмен мнениями начальство. – Это же василиски! Все, готово, можете смотреть.
– А что вы сделали? Зеркальный полог установили?
– Боже, какая проницательность! Лиска, ты можешь помолчать? Смотри, смотри,
– Я, между, прочим, тоже дама, – надулась я. – А ты со мной так невежливо.
– Не голоси, дай посмотреть! Смотри, какая тактика… Этот, что больше, да зеленее, все с неба голубого норовит атаковать. А тот, что голубой, на месте волчком вертится.
– Ага! Схватка тарантула со скорпионом, – прокомментировала я тактику боя. – Они тоже так дерутся.
Металлист издал горестный всхлип. Я для разнообразия решила помолчать.
Мы досмотрели сражение, закончившееся победой молодости над опытом. Фиолетовая дама, поупиравшись немного для виду, улетела за победителем. На зеленой траве остался истекать дымящейся кровью старый самец. Я дернулась помочь поверженному василиску.
– Ты что, совсем рехнулась?! – схватил меня за руку металлист. Все же в быстроте реакций ему не откажешь.
– Пусти, ты, изверг! Зверушку жалко…
– Лиса, – проникновенно сказал Борис Иванович. – Эту зловредную курицу ты все равно уже не спасешь. А вот подцепить себе проклятие очень даже сможешь. Твари эти и так не мягкосердечны по жизни, а уж пред смертью и вовсе зловредны, как два Николая Петровича!
– Два Николая Петровича? Хорошо, уговорили. Не пойду.
Мы зашагали к лесу. Самому что ни на есть обычному смешанному – сосны, там, дубы да осины с березками. Вглубь вела утоптанная тропинка. Мы вступили под сень деревьев. Вокруг было тихо и чуть-чуть влажно. Но, не успела я как следует надышаться лесными запахами, как появилась избенка. Вполне еще крепкая, хоть и не вчера построенная – видать, хозяин у нее был хороший. Во дворе собака лаем заливалась, на заднем плане курятники-огороды виднелись.
На звук собачьего бреха вышел дед. Голосок у него был шаляпинский.
– Тихо, Волчок! Свои! Иваныч! Сколько лет, сколько зим!
– И тебе привет, Макарыч! Я, как видишь, не один, ты уж пса попридержи, что ли.
– Цыц, Волчок, свои, кому говорят! Глеб Макарович, к вашим услугам, – протянул хозяин руку.
Мы поздоровались. Я, потеряв остатки приличий, в упор рассматривала хозяина-русофила. Или в этом измерении все мужики так ходят? С длинными седыми космами, бородой по середину груди, вышитой рубашке, подпоясанной бечевой, портах каких-то непонятных, и лаптях?
А глаза-то! Тоже цвет меняют! Сначала вот были серые, а теперь стали насыщенного голубого цвета.
– Проходите, гости дорогие, – не дал мне сделать поспешных выводов о родстве с начальством хозяин. – Вы, чай, проголодались?
– Твоя правда, Макарыч, мы что-то забыли позавтракать. Гоша потом меня растерзает – скажет, что он, мол, готовил, а я
– Да не посмеет он, – откуда-то снизу раздался эдакий рассудительный бас.
Я аж подпрыгнула от неожиданности. А это оказался всего лишь домовой с низким голосом и русофильского вида.
– Еще как посмеет, – заверило местного домового мое начальство. – Это тут вашего брата много, а он у нас – единственный, вот и возгордился. Не поверишь, меня пред гостями в краску вгоняет.
– А ты его ко мне на перевоспитание отдай, – посоветовал хозяин дома. – А я тебе своего на время одолжу.
– Никуда не пойду, – заупрямился домовой. – Мне и тут хорошо. Я ему лучше весточку пошлю… Кстати, меня Тошей звать, – поклонился он нам. – Квасу, чаю? Может быть, кофею? Да вы рассаживайтесь, не стойте. Располагайтесь, где удобнее
Мы расселись по дубовым лавкам вокруг матерого стола.
– Какими судьбами, Иваныч? – набивая трубку, поинтересовался хозяин. – Да еще с подрастающим поколением?
– Да вот, что-то непонятное творится в моем Хозяйстве. Рядовые члены небезызвестной тебе комиссии как-то странно себя ведут. На Маню техногенные маги напали. Переводы специалистов-металлистов из Сибири затеяли без моего ведома.
Глеб Макарович пристально посмотрел на Илью. Тот спокойно выдержал его взгляд.
– И ты полагаешь, что…?
– Нет, ничего я пока не полагаю, но вот расслабляться, как прежде, не советую, – не дал задать вопрос полностью Борис Иванович. – У вас тут все спокойно?
– Когда это у нас было совсем уж тихо? – развел руками хозяин. – Так, бузят все, кому не лень. С лешим вот намедни разругался. А до этого вон, Тоша с водяным что-то не поделили.
Домой с вызовом посмотрел на хозяина избушки. А мне-то казалось, что он правильный – от кисточек на ушах и до кончика хвоста.
– Знаешь что… – задумчиво сказал Борис Иванович. – Пойдем-ка, друг мой старинный, на воздух, да посоветуемся.
Они поднялись, и вышли. Я налила себе новую кружку чая, схватила румяный пирожок. Вкусно! Не хуже, чем у Гоши, но чуть по-другому. Приправа какая-то добавлена незнакомая, что ли?
– Ну, что ты обо всем этом думаешь? – задал вопрос металлист, когда утихли шаги старших.
Что я думала? Совсем изошло наше начальство подозрениями, вот что я думала. Но делиться этими соображениями с наставником по металлу мне почему-то не хотелось. Возможно, потому, что все еще была под впечатлением от «изнанки». На нем-то я и постаралась сосредоточиться:
– Классно тут… Надо друида с Жозефиной пригласить обязательно… Вот бы кто порадовался!
– Ты что, думаешь, сестренка тут никогда не была?
– А что, была, что ли? Место-то секретное!
– Да ничего подобного, – возразил металлист. – Во-первых, это не единственный выход на изнанку.
– А ты-то почем знаешь?
– Так семейство у меня такое, – пожал плечами Илья. – Мачеха – так форменная баба Яга была, царствие ей небесное. Знал я об изнанке нашего мира, можешь не сомневаться.