Замок Дор
Шрифт:
— Расскажите. Мне не пришлось его услышать.
— Я стоял тогда на валу, над дорогой, и мне казалось, что его должны были услышать и через три поля.
— А я вот не слышал. Насколько мне помнится, играл духовой оркестр, наши местные любители. Я также припоминаю, что при первых же тактах стая куропаток вылетела из своего укрытия и понеслась через долину. Я их не виню: ведь они не могли, подобно мне, заткнуть уши, чтобы не слышать медь.
— Этот пронзительный крик, — задумчиво произнес месье Ледрю, — не был похож ни на что на свете. Он остановил лошадей так,
— Этот парень когда-нибудь имел дело с лошадьми?
— Не знаю. Правда, судя по тому, что мне известно о месте его рождения, можно сказать, что его знакомство с четвероногими ограничивалось вьючными ослами.
Они проехали по тропинке, поросшей травой, и почти сразу же очутились перед воротами, за которыми виднелась усыпанная гравием подъездная аллея, а слева, у самых ворот, — сторожка с соломенной крышей. Навстречу уже спешила бодрая женщина средних лет, должно быть узнавшая звук колес двуколки. Она открыла им ворота, приседая в реверансе и одновременно крича через плечо:
— Уильям Генри! Уильям Генри!
На зов выбежал румяный мальчуган лет восьми.
— Уильям Генри, беги-ка вперед и открой ворота для доктора.
— Ох, миссис Карн, миссис Карн! Почему этот паренек не в школе?
— Он мой младшенький, доктор, и уж такой слабенький!
— Я знаю, что он ваш младший, мне ли этого не знать! И знаю также, миссис, что он вовсе не слабенький.
— Сегодня рано утром он так сильно кашлял! Вы бы только слышали!
— К счастью для вас, сэр, я этого не слышал. — Доктор погрозил мальчику хлыстом. — Это может ударить побольнее, чем розга учителя. Ну давай же, беги.
Мальчишка стремглав помчался вперед. Поначалу они ехали по аллее, которую образовывали высокие деревья, затем свернули к воротам, откуда открывался вид на широкое поле. Слева виднелось пастбище, круто спускавшееся к крошечной бухте, а на дальнем берегу — пасторальный пейзаж с парой ферм и дальше — высокая гора с Замком Дор, которая четко вырисовывалась на фоне неба. Где-то далеко внизу скорее угадывалась, нежели была видна река, а за ней — леса.
Доктор осадил лошадь, когда мальчик открывал следующие ворота.
— Вы слышали, как я только что сказал, — заметил он своему спутнику, — что я точно знаю: это младший ребенок той женщины? Она мать семерых и аккуратно платила мне за каждые роды, когда я принимал следующие. «А за последнего, — хвалилась она соседям, — я не заплачу, вот вам крест». И она не заплатила, черт возьми! Уильям Генри подпадает под закон о сроках давности. Да, занятный народ живет в этих краях, но и чудесный — чем больше их узнаешь, тем больше уверяешься в этом.
— Меня поражают их искренность и вежливость. И они странным образом похожи на народ моей родной Бретани.
— Вежливость — да. Но искренность?.. Ну что же, снова да, если вы до нее доберетесь. Но вам придется копать глубоко, чертовски глубоко, чтобы добраться до этого пласта — вплоть до «печального, забытого былого», как сказал Вордсворт. [18] Мы — древняя раса, сэр, искренняя и жизнерадостная в своем кругу, и особенно жизнерадостная и ребячливая со своими собственными детьми, но при этом мы очень скрытные и браки заключаем только между своими.
18
Цитата из стихотворения английского поэта У. Вордсворта (1770–1850) «Одинокая жница».
— «Печальное, забытое былое», — тихим эхом отозвался месье Ледрю, но доктор его не слушал.
— Сомневаюсь, — сказал он, — смог бы врач общей практики прокормиться в этих краях, если бы не следовал моему примеру: экономить на лекарствах и позволять большинству пациентов умирать естественной смертью. Слышите этих грачей на соседнем поле?
— Я их слышу — всего несколько.
— С наступлением ночи вы сможете услышать пару сотен. Грачи еще один из моих рецептов, предоставленных природой, причем и для богатого пациента. И я собираюсь вскоре использовать его самого в качестве рецепта для другого больного. Вам нужно с ним познакомиться. Его фамилия Трежантиль, а это место называется Пенквайт.
Доктор Карфэкс бросил лукавый взгляд на своего спутника.
— А вот это, — продолжил он, — я оставил pour bonne bouche. [19] Вон там, на мысу, — он указал хлыстом налево, — леса Лантиэна. Они тянутся по холму до самого Лантиэна, который находится в долине. Между прочим, мы их исследуем.
— Мы не пойдем в дом, — инструктировал доктор Карфэкс Уильяма Генри, — если мистер Трежантиль занят в своей беседке, как я и предполагаю. Закрой за нами ворота, сын мой, пока мы будем высаживаться, и присмотри за Кассандрой, чтобы она не попала в беду.
19
На закуску (франц.).
Ребенок робко усмехнулся. Доктор помог высадиться месье Ледрю и спустился сам. Кассандpa, предоставленная самой себе, побрела на берег и принялась щипать траву.
Дорога здесь, на третьем лугу, довольно круто шла в гору, огибая склон холма. На вершине она была защищена двойной полосой из деревьев. Туда-то и направился доктор, шагая по дерну. Месье Ледрю следовал за ним. Внутренняя полоса деревьев состояла из буков, крепких и не очень высоких, которые были высажены полукругом; внешняя — из вязов, они были гораздо выше. На них виднелось множество грачиных гнезд.
Из-за буковых стволов вышел высокий мужчина и остановился, поджидая их, на самой вершине.
— А, я так и думал, — сказал доктор и, приблизившись, добавил: — Я привез гостя, из Бретани. Позвольте его представить: это месье Ледрю.
Мистер Трежантиль поклонился. Они еще не приблизились настолько, чтобы можно было обменяться рукопожатиями.
— Позвольте мне избавить месье Ледрю от необходимости и дальше карабкаться в гору, я провожу его в дом, — предложил мистер Трежантиль.