Замок Дор
Шрифт:
— Вот как — а как насчет начальника порта? Ему нужно, чтобы вы освободили место.
— Вы не понимаете вот чего: этот парень сбежал с судна, и ваша полиция обязана его разыскать и передать мне.
— Можете сказать им об этом сами: полиция уже здесь.
И действительно, к ним размеренным шагом приближался инспектор полиции, рядом шел молодой констебль. Инспектор, высокий, крепкий мужчина, был всегда серьезен и славился своей терпимостью.
— Я слышал, у вас тут небольшая проблема, — сказал он.
— Проблема? — взвился Фугеро. — Никаких проблем — кроме того,
Просто удивительно, как некоторые люди умудряются вызвать к себе антипатию с самых первых слов. Инспектор окинул шкипера безмятежным взглядом.
— Ваша фамилия?
— Фугеро.
— Да, конечно же, шкипер вон той шхуны, «Жоли бриз», не так ли? А как зовут матроса?
— Амиот Тристан, из Локтюди, это в Бретани. Или так, или Тристан Амиот. В общем, ублюдок.
— Вряд ли я могу дать такое описание на ордере и отнести на подпись судье: по такому описанию нельзя опознать и арестовать человека. Пожалуйста, скажите что-нибудь более определенное. — Инспектор перенял эту манеру вести беседу от заместителя начальника полиции. — Вы наняли этого человека матросом на вашу шхуну. В котором часу вы хватились, что его нет на борту?
Фугеро молчал.
Мистер Макфейл издал смешок.
— Не будьте слишком строги с этим человеком, инспектор. Учитывая, что это произошло почти год тому назад, вы вряд ли можете ожидать, что он вспомнит день и час.
— Я же вам говорю, у меня его бумаги! Если вы подниметесь на борт…
— Я не сделаю этого. Потому что так уж вышло, что у меня есть бумаги, касающиеся вас, и, если вы прогуляетесь со мной до полицейского участка, я могу их вам показать. Против вас имеются сведения, предоставленные джентльменом из вашей страны и подписанные четырьмя свидетелями.
— Тьфу! Он мертв, и сведения уже устарели.
— Конечно устарели, но все же не так, как ваши притязания на этого молодого человека, а? Имеется также целая кипа документов, касающихся вас, на французском языке. Я сам не читаю по-французски, но, может быть, мистер Макфейл пойдет со мной и переведет эти бумаги.
— Думаю, в этом не будет необходимости, — сказал таможенник.
Фугеро изрыгнул проклятия в адрес обоих и вышел, шаткой походкой направившись к «Розе и якорю», чтобы поправить здоровье. В баре он заказал двойное бренди. Его обслуживала Дебора, молча наблюдавшая за ним.
Фугеро, проглотив бренди, толкнул к ней стакан по металлической стойке, чтобы его снова наполнили. Дебора отправила стакан обратно.
— Я вам больше не налью. Вы уже и так пьяны.
— Ну же, еще один маленький стаканчик, будь умницей!
— Ни капли.
— Вот как! — Он бросил на нее плотоядный взгляд. — Мне нравятся бабы с норовом — да еще с таким бюстом, как у тебя. А знаешь ли ты, что я могу разнести весь твой чертов бар одним взмахом руки — рюмки, бутылки и все остальное?
— Конечно знаю.
— И ты не боишься?
— Вас? Да ни капельки.
Взглянув на нее, Фугеро спросил:
— Наверное, рассчитываешь на поддержку, которую получишь, если позовешь на помощь? Прибегут из задних комнат этого заведения?
— Вовсе нет. Я могу позвать на помощь соседей или, — она бросила взгляд в сторону площади, — полицию. Ну что, позвать?
— Нет, чуть-чуть погоди. Не так уж я пьян, как ты говоришь, просто немного навеселе и пытаюсь думать.
— Ну что ж, думайте.
— Этот ваш паренек — вы с мадам не держите его где-то в доме, а?
— О ком это вы говорите? Ну что, вы уберетесь отсюда или мне позвать хозяина и вызвать полицию?
— Tiens! [39] Да от вашей английской полиции честному человеку никакого проку — не больше, чем от нашей. Я говорю об этом моем торговце луком, которого вы мне не дали наказать и с которым вступили в заговор. Он где-то поблизости?
39
Вот как! (франц.)
— Нет.
— И не служит здесь?
— Нет, — ответила Дебора. — И даже если бы я знала, где он в эту минуту, то не сказала бы вам. Этого достаточно?
Фугеро поднялся.
— Достаточно. Но еще один стаканчик бренди не помешал бы, а?
— Если вы пообещаете — хотя вы и скотина — сразу же уйти.
Ему налили, он выпил свой стакан и, пошатываясь, побрел прочь.
В то же утро, немного позже, мистер Макфейл зашел в «Розу и якорь», чтобы, по своему обыкновению, выпить пинту сидра. Он предпочитал сидр пиву — он здесь был превосходный, из яблок, выращенных в саду отца миссис Льюворн. У этого сидра был привкус груши, а по цвету он напоминал светлый янтарь. Ежедневно ближе к полудню таможенник появлялся в «Розе и якоре», заходил в бар, трижды ударял в гонг, в остальном полагаясь на сообразительность тех, кто обслуживал здесь клиентов.
Вошла Линнет Льюворн, неся на подносе кувшин, стакан и безукоризненно начищенную оловянную кружку. Мистер Макфейл приподнялся со стула, давая понять, что оценил эту честь, и она объяснила, что Деборы нет, а парень, прислуживающий в баре, накануне вечером подвернул ногу, когда шел домой.
— Вам не за что извиняться, мэм, — сказал мистер Макфейл. — Вы оказываете мне честь. И если позволите старику такую вольность, то замечу, что никогда не наблюдал вас в таком цветущем виде. Замужество определенно пошло вам на пользу.
— Благодарю вас, мистер Макфейл. — Линнет осторожно налила сидр из кувшина в стакан. — А теперь посмотрите на свет. И прежде чем я перелью его в кружку, скажите, я нацеживаю так же хорошо, как Дебора?
— Несомненно, мэм. Чистый, как драгоценные камни, о которых читаешь в Апокалипсисе, но редко видишь в жизни. — Он вернул стакан. — Я очень рад, что вы обслуживаете меня вместо Деборы. Потому что хочу рассказать вам одну интересную историю о том, что произошло совсем недавно. Помните торговца луком, которого вы спасли чуть ли не год тому назад? Осторожнее, мэм, и переливайте быстро, не то прольете, — нельзя терять ни капли столь драгоценного напитка.