Замок Дор
Шрифт:
— У Деборы это выходит более ловко, чем у меня. — Линнет быстро перелила сидр.
— Вот и хорошо… Итак, он пришел сегодня утром ко мне в контору и там — вы просто не поверите! — случайно столкнулся с тем шкипером, Фугеро… Точнее, Фугеро наткнулся на него на Фор-стрит и пошел за ним следом. А парень как следует врезал ему три раза…
Мистер Макфейл пересказал всю историю, время от времени отрываясь от кружки. Линнет слушала, в поисках опоры нащупывая за спиной горячими руками дверной косяк.
— Но где же он?
— Шкипер? По правде говоря, ему бы следовало сейчас быть в больнице. Но такое животное… Когда-то
— Нет, нет! Я имею в виду Амиота!
Мистер Макфейл испытующе взглянул на нее поверх своей оловянной кружки.
— Я не полицейский. Вы имеете в виду бретонского парня? Я не заметил, в какую сторону он пошел. Может быть, вверх по реке…
Шхуна «Жоли бриз» отчалила от берега вечером, во время прилива. У руля стоял помощник капитана. Шкипер лежал внизу, в каюте. Он вытянулся на койке и весь горел, дыхание было тяжелым. Бутылка бренди на столе была не тронута.
ГЛАВА 16 Награды и феи
В то утро, когда Амиот исчез из Лантиэна, Джонни Бозанко проснулся, исполненный надежд, которые постепенно сменились отчаянием. На кровати напротив не было Мэри, с которой можно было бы поболтать и что-нибудь придумать. Мэри забрали в комнату матери, где девочка, осыпая мать укорами, рыдала, пока не заснула. Их обожаемый Амиот ушел, а с ним — и маленькие надежды Джонни на счастье. Но он был мужественным и изобретательным ребенком. Поскольку на него и Мэри обрушилась беда, он должен действовать. Он прокрался вниз, в гостиную, нашел там лист бумаги и написал:
Дарагие феи!
Пожалуста, отыщите Амиота и вирните его сюда. Моя сестра Мэри плачит из-за того, что он ушел, и мне ее очень жаль.
Дарагие друзья, если бы вы только знали, как мы оба разтраиваемся!
На письме был обозначен адрес: «Феям, где-нибудь около Лантиэна, Лостуитьель».
Джонни послал его через кухонный дымоход, как обычно посылал свои пожелания Санта-Клаусу на Рождество.
А когда все в доме встали, он уговорил сестру пойти в лес за черникой. Мать положила им в корзинку немного еды и велела вернуться с полной корзинкой ягод. «Честный обмен — это не грабеж, а ваш отец больше всего на свете любит пирог с черникой». Солнце просто палило, но в лесу детям не грозил солнечный удар.
— Но теперь же все испорчено! — причитала Мэри.
— Ничего подобного, — решительно возразил Джонни.
— Пожалуй, в мире нет никого, кто был бы столь же… столь же черств, как мальчики.
— Если ты имеешь в виду, что я бесчувственный, то немножко подожди — пока я тебе кое-что не найду.
— Что?
— Угадай!
— Ты очень загадочен сегодня утром.
— А ты все время говоришь красивые слова. Я помню, папа как-то раз сказал, что красивые слова на хлеб не намажешь. Не знаю, что он имел в виду, но тебе нужно отучаться от этой привычки.
— Ну так что же ты обещаешь найти?!
Джонни заколебался, но вовремя вспомнил, как Мэри однажды сказала, что феи — это что-то такое… в общем, развенчанное. Это значило, что она в них не верит.
— Я не обещаю ничего конкретного. Ну, предположим, это гнездо кроншнепа…
Он снова совершил промах. Грачи, которыми так интересовался мистер Трежантиль, гнездились на деревьях, и их гнезда были хорошо видны; но труднее всего было найти гнезда кроншнепа. «Голос его повсюду, а гнезда нет нигде», — однажды сказал Амиот и добавил, что не успокоится, пока не найдет для них гнездо кроншнепа.
Мэри подавила свое горе, и они начали собирать чернику.
Когда дети набрали достаточно ягод на пирог, а рты у них были совсем черными («Нужно же попробовать, хорошие ли они», — повторял Джонни), они спустились на берег реки у Вудгейт-Пилл и умылись солоноватой водой. Возвращаясь обратно, они набрели на полуразрушенное строение, за которым был заброшенный сад. Они нашли там себе подходящее местечко и устроили пикник. Впервые в жизни Джонни, благодаря печали, познал одно отрадное чувство, которое, конечно, не смог бы выразить словами. Они с Мэри потеряли горячо любимого ими Амиота и потому были безутешны. Но их экспедиция и пикник были очень романтичны, а самое главное — Джонни впервые осознал, что он мужчина. Мэри плакала у него на плече. Это означало, что, несмотря на то что Мэри старше и превосходит его в знаниях, она — забавное существо, девчонка, и он должен ее утешать и защищать. Таким образом, к Джонни столь рано пришла догадка о долге мужчины в жизни. Все утро он бродил по лесу, проникаясь сознанием своей значимости. А еще он верил. И когда Мэри собрала остатки пиршества в корзинку, он сказал:
— А теперь я бы не удивился, если бы оказалось, что именно тут мы найдем гнездо кроншнепа — скажем, вон на той стене.
— Ты же сломаешь себе шею, — забеспокоилась Мэри, когда он начал карабкаться на стену. — Я тебе запрещаю! Да и какие могут быть яйца кроншнепа в это время года?
— Я говорю не о яйцах. Я говорю о гнездах.
Он забрался на самый верх и, оглядевшись, соскользнул обратно.
— Там нет никаких гнезд, — объявил он.
— Я знала, что их там нет.
— Но на холме яблоневый сад — его не видно снизу, с берега. Ты тут пока собирайся и жди меня. Пойду взгляну, что там за яблоки — на вид они просто чудесные.
Джонни отсутствовал пару минут, а когда вернулся, то вид у него был загадочный и он весь сиял.
— Я знал это все время, — произнес он шепотом, — я знал…
— Да что же там такое?!
— Это вовсе даже не что, это кто.Угадай же, угадай! Нет, не могу больше терпеть! Это Амиот!
— Может быть, мисс, — не удержался Джонни, несмотря на то что был очень взволнован, — может быть, в следующий раз вы не будете так самоуверенно утверждать, что феи не существуют.
— О чем ты говоришь?
— Дело в том, что я взял да написал им. Написал и отправил письмо через дымоход — вот так-то.
— Что? Да у тебя солнечный удар! Амиот!
— Разве я не обещал тебе кое-что найти? Так вот, я залез на дерево, но на самом деле искал не яблоки. На самом деле, пока ты тут укладывала все в корзинку, я искал Амиота. А теперь тебе бы лучше снова заглянуть в нее — не осталось ли там чего: судя по его виду, он голоден. Когда он поднял голову с травы, на которой спал…