Замок с превращениями
Шрифт:
Вошел Король, высокий, стройный, голубоглазый с ласковой приветливой улыбкой. Герцог Тосканский взял Машу за руку и повел ее к трону.
– Принцесса Северного Королевства Ее Высочество Мария Победительница, Ваше Величество! - представил он Машу, отступив назад.
Король подошел к Маше, поцеловал ей руку, Маша поклонилась в ответ.
– Она решает судьбу избранника баронессы? - спросил король у герцога, и тот кивнул.
– Насколько я помню, первый и единственный претендент Азриэль фон Креукс?.. - слегка улыбнувшись, спросил Король у герцога, и последний учтиво качнул головой в ответ. - Итак, какой же ответ Вы нам приготовили?..
– Нет!.. - твердо сказала Маша.
По залу пробежал недоуменный ропот.
– Она в первый раз, Ваше Величество, - смутившись и выступив вперед, проговорил герцог Тосканский. - Я напомню вам, Ваше Высочество, что Вы должны трижды произнести слово "нет" с прибавлением полного имени претендента!..
– Не волнуйтесь! - успокоил ее Король. - Это так просто!
– Нет, Азриэль фон Креукс! Нет, Азриэль фон Креукс! Нет, Азриэль фон Креукс!.. - трижды твердо сказала Маша.
– Быть посему! - выдержав паузу, ласково сказал Король, улыбаясь Маше. - Вы не расстроены, баронесса?.. - спросил он, обращаясь к Эльжбете, и Маша услышала за спиной грустное "нет" баронессы.
– Мы все благодарим Вас за эту нелегкую работу, принцесса! - беря ее под руку, сказал Король. - И пусть баронесса на вас не обижается, смешно протестовать против судьбы, не так ли?.. Разрешите пригласить вас на тур вальса?! - попросил Король, и Маша с благодарностью опустила глаза.
Потом они танцевали. Машу наперебой приглашали кавалеры, говорили комплименты, благодарили за мудрое решение относительно избранника баронессы, оказывается, многие знали не только прошлое Азриэля, но и лично его самого, словом, Маша сразу же попала в центр внимания и стала истинной Королевой вечера. А Беатриче, восхищаясь ее мужеством, даже чмокнула Машу в щеку.
Король был тоже, как и баронесса, одинок, время его выбора еще не подошло, и он три раза отважился протанцевать с Машей, признавшись, что готов был бы танцевать весь вечер, но на него обидятся остальные дамы, а он не имеет права их огорчать.
Лишь к концу бала Маша успела повидать баронессу. На губах ее играла улыбка, но глаза были такие грустные, что Маша тотчас пожалела о такой своей решительности. Бабушка не смела подойти к ней, но и она грустила, хотя сама же делала все, чтобы не допустить избрания Креукса.
– Уже Ларик маячил на пороге залы, вытягивал голову, призывая ее к себе, да и Маша чувствовала наступающий холодок, пора было уезжать, а с бабушкой она так и не переговорила.
– Вам пора, принцесса! - подойдя, шепнул герцог, Маша кивнула, хотела подойти к бабушке, но баронесса остановила ее.
– Не надо, это не принято на таких балах! - шепнула Эльжбета. - Еще успеешь увидаться с ней не раз, тем более что ты, кажется, понравилась Королю! Беги, я не в обиде, я сама просила твою бабушку, чтобы ты сказала это "нет", но теперь поняла, что была не права. Мы скованы предрассудками и боимся с ними расстаться. Он усталый, больной человек, а мы ответственны и за них, не так ли?! Это было бы весьма показательно, если б сам Великий злой Маг перешел к нам. Ведь он сам отказывается творить зло, сам, а мы, как чистоплюи, руки не хотим ему подать! Я тебя не виню и бабушку твою тоже, ее можно понять, я сама еще вчера думала также, но теперь... баронесса увидела отчаянное лицо Ларика и закивала. - Ладно, беги, тебе пора!.. - она старалась улыбаться, но в глазах у нее поблескивали слезы.
Маша кивнула, поблагодарила Эльжбету.
– Поблагодари Короля за вечер! - подсказала баронесса.
Маша подошла к Королю, сказала ему несколько ласковых слов, и он расцвел как майская роза.
"Ох, уж эти мужчины!" - вздохнула Маша и медленно пошла к выходу.
Ларик ждал ее на ступеньках. Карета стояла у крыльца. Маша села в нее, лошади рванули, и она снова закувыркалась на подушках.
...Она проснулась ровно в четыре часа утра, когда теплый утренний свет уже заливал комнату и все вещи, казалось, плавали в этом светлом пространстве. Маша поднялась, подошла к окну, села на подоконник и долго так сидела, закрыв глаза, пока не вспомнила наполненные слезами глаза баронессы. Маша спрыгнула с подоконника, побежала в родительскую спальню и успокоилась лишь тогда, когда увидела отца, мирно похрапывающего на своей подушке.
И Маша вдруг подумала, что Крюков попросту пугал ее. И никто из Вечерней страны не поступил бы так, как предсказывал Азриэль, ибо это была страна добрых людей. И они просто не умели творить зло. Она хотела обрадоваться этой простой истине, но радости в душе не было. Что же действительно теперь делать Азриэлю?.. Сочинять злые проделки?.. И кому она принесла доброе, если способствовала распространению зла здесь, на Земле, а Эльжбету обрекла на одиночество?!
Она уснула уже под утро, когда вышла во двор дворничиха Венера Галимзянова с английским той-терьерчиком Марсиком и стала шаркать метлой по асфальту. Услышав до боли знакомые звуки, сонные потявкиванья Марсика, мирный храп отца, Маша неожиданно для себя самой уснула, падая в темный холодный колодец, но где-то посредине пути падение замедлилось, и она стала тихонько подниматься наверх, а когда поднялась совсем и открыла глаза, то уже вовсю светило солнце, и отец, бреясь, мурлыкал свою любимую песенку "Гудбай, Америка, о!", а мать уже ругалась с главбухом фонда, требуя оплатить Сидоркину путевку в Кисловодск полностью, потому что он заслужил. Сидоркин сидел в коридоре, слушал этот разговор, и слезы текли по его впалым щекам.
Маша еще не знала, чем будет заниматься летом целых два месяца. Может быть, стоит пойти поработать или заняться английским, но только не ехать в пионерлагерь. "Пора совсем определяться в жизни, - подумала она, - вон какая дылда вымахала, парни уж заглядываются, а дела своего все еще нет. Это плохо. Пора определяться и с делом. А то бог знает что в голове: замки, злые маги, короли и баронессы..."
– Хватит валяться, вставай! - бросив трубку крикнула ей Наталья Петровна. - Чай бы лучше заварила!.. Поедете по бесплатной путевке, Пал Андреич. - Петухова вздохнула, оглянулась на мужа. - А ты чего марафет наводишь?! На работу собрался?
– На халяву и хлорка творожок*, - бодро ответил отец. - Иду продлевать больничный еще на неделю!
_______________
* Из афоризмов Петухова-отца.
Они пили чай, говорили о деньгах, Петухов-отец острил по поводу своего бессребреничества, мать злилась и заводилась, предлагала ему ставку консультанта в фонде, а Маша стояла в ванной и смотрелась в зеркало. Она не узнавала себя. Лицо у нее вдруг вытянулось, пропали куда-то веснушки, носик из уточки выпрямился, и совсем незнакомый ей человек смотрел теперь на нее и точно так же насмешливо растягивал губы. Маша плеснула воды на лицо, взяла полотенце, вышла из ванной.
– Азарий Федорович предлагает достать "Таврию", это всего пять тысяч, я, пожалуй, возьму для фонда... - вздыхала Наталья Петровна.
– Меня в астрологический кооператив зовут, - усмехался Петухов-отец. - Выйдет из меня гадалка?..
– А что, это перспективно! - отозвалась Петухова. - Теперь вон ни один президент без астрологов не обходится!..
Они говорили еще об отпуске, о том, что теперь не удастся поехать на Телецкое озеро, а Маша постоянно возвращалась памятью к балу и к судорожному разговору с Эльжбетой, и чем больше Маша раздумывала о нем и о грустно-вежливых вальсах с Королем, который ничем не дал обнаружить свое отношение к решительному Машиному "да", тем сильнее она начинала ощущать свою неправоту. Ведь действительно получается: "топи утопающего!" Имеет ли она право отказывать тому, кто сам жаждет обновления, сам хочет переродиться, пусть даже в прошлом он был достоин всяческого осуждения и даже наказания. Добро должно быть добрым, на то оно и добро, а сейчас ее добро получается злое, оно ничем не отличается от коварных козней Азриэля.