Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор
Шрифт:
Когда машина остановилась на красный свет светофора, Питер наклонился к водителю:
– Выключите, пожалуйста, радио на минутку. – Он вынул из кармана свое водительское удостоверение и показал его таксисту. – Вы слышали обо мне?
Тот повернулся к нему:
– Конечно. Вы тот парень, которому досталось от мужиков в касках, когда они похитили жену и ребенка парня, что сидит в тюрьме. Вы пишете в журнал, да?
– Да. – Светофор загорелся зеленым. – Поехали дальше, и слушайте меня. Мне нужна помощь. Когда мы подъедем к «Алгонкину», пусть машина остается занятой. Я хочу, чтобы вы подождали меня. Это займет пять – десять минут. Из отеля может выйти женщина, за
– Вы что-то расследуете?
– Я так думаю.
– Сорок четвертая – это улица с односторонним движением, – напомнил водитель. – Если дама двинется в западном направлении, наши карты биты.
– В таком случае я пойду за ней пешком. Возьмите десять долларов. Если разминемся, езжайте себе и забудьте обо мне.
В холле «Алгонкина» Питер вошел в будку таксофона. Он назвал оператору номер и попросил позвать к телефону Франсин Келлер. После первого же гудка он услышал ее низкий грудной голос.
– Франсин, это Питер Стайлс.
– О, здравствуйте.
– Простите, что так рано беспокою вас. – Часы в холле показывали четверть девятого.
– Я не привыкла долго спать, – ответила Франсин. – У вас есть какие-то новости, которых не сообщало радио?
– Я хотел бы поговорить с вами, – сказал Питер. – Думаю, у меня есть возможность прихватить нашего приятеля, но мне нужна ваша помощь.
– Приятеля?
– Сенатора Вардона. Я в своей квартире. Чтобы подъехать к вам, мне нужно минут двадцать. Могу ли я?..
– Конечно.
– До встречи, – сказал Питер и повесил трубку. Покинув будочку, он двинулся к газетному стенду, за которым его не было видно от лифта. Ему показалось, что он ждал там целую вечность, но на самом деле не прошло и пяти минут, как из ближайшего лифта выскочила Франсин Келлер и едва ли не бегом кинулась к выходу из гостиницы.
Питер бросился за ней.
Франсин направлялась в западную сторону.
Питер махнул водителю такси, давая понять, что тот больше не нужен, и двинулся вслед за стройной фигурой Франсин, облаченной в короткое черное платье; с плеча у нее свисала кожаная сумка. Она шла так быстро, что он с трудом успевал за ней. Питер не имел права слишком далеко отпускать ее, хотя он и рисковал, что Франсин его заметит. Если на авеню Америк она подхватит такси, ему останется лишь молить об удаче. Не дай Бог, ему не повезет тоже поймать такси – тогда все кончится, еще не начавшись.
На авеню Америк она остановилась, но не просигналила первому же свободному такси. Питер медленно перевел дыхание. Она решила и дальше идти пешком. Когда светофор мигнул зеленым, она двинулась по Сорок четвертой. У Таймс-сквер ей снова пришлось подождать под светофором, после чего она продолжила свой путь в том же направлении – мимо разгрузочной площадки «Таймс», мимо театров, мимо ресторана «Сарди». Она вышла к Восьмой авеню и прошла по ней вверх около квартала, потом еще раз повернула к западу по Сорок пятой, и Питер, бросившийся за угол, едва не потерял ее. Она спустилась на пару ступенек старого строения коричневого кирпича, и за ней уже закрывалась массивная дверь.
Питер остался снаружи на тот случай, если она в фойе дожидается ответа на свой звонок в квартиру. Затем он подошел к зданию и спустился к дверям. Не было никаких следов Франсин. На двери было четыре звонка, и рядом с каждым красовалась небольшая табличка с именем хозяина. Сергей Романовски, Эдвард Милликен, Флоренс Кейн, Мюррей Уилсон. Флоренс Кейн – Ф.К. – Франсин Келлер. Любовное гнездышко для уик-эндов, подумал Питер. Здание было довольно запущенным. При своих пятнадцати тысячах долларов Франсин могла бы приобрести себе что-нибудь и получше, даже не прибегая к помощи бойфренда.
Судя по надписи у звонка, Флоренс Кейн занимала квартиру 1В, которая располагалась в конце темного коридора – Питер его разглядел сквозь стеклянную панель двери. Помедлив, он нажал кнопку с надписью «Романовски». Никто не ответил, не прозвучал и зуммер, который должен был распахнуть для него двери. Милликен – то же самое. Не оказал помощи и Мюррей Уилсон. Обитатели этого здания или рано уходят на работу, или просто не отвечают на звонки. Звонить к Флоренс Кейн ему не хотелось.
Он осторожно толкнул дверь. Слава Богу, она же не заперта! Он вошел в темный холл. Тут стоял густой запах, который, как подумалось Питеру, скапливался из поколения в поколение, – капустного супа с луком и разогретого кофе. Шаткая лестница вела на второй этаж, где стояла полная темнота, ибо голая электрическая лампочка в разбитом плафоне давно перегорела. Во всем здании царила кладбищенская тишина.
По коридору Питер добрался до тыльной части здания. На дверях самой последней квартиры висела карточка, отпечатанная на машинке: «Флоренс Кейн».
– На удивление ловкий человек, – произнес за спиной Питера знакомый голос. – Вы ухитрились, черт возьми, не купиться на целый набор ложных дверей.
Питер резко обернулся и оказался лицом к лицу с улыбающимся Морисом Бернштейном, который держал его под прицелом пистолета.
– Если бы наша Франсин не оказалась такой тупой сучкой, вы бы избавили себя от массы хлопот, – сказал Бернштейн. – Двенадцатилетний ребенок догадался бы, что вы звоните из холла отеля, а не из своей квартиры. Открывайте дверь. Она не заперта.
– Вы следили за мной? – спросил Питер.
– Да нет же, черт побери, – ответил Бернштейн, – но когда она рассказала нам о вашем телефонном звонке, я понял, что вы последуете за ней. Умный парень с явной склонностью попадать в ловушки. Открывайте же.
Питер распахнул дверь квартиры Флоренс Кейн и вошел. Уже на пороге ему пришлось зажмуриться, потому что в глаза брызнул ослепительный свет. Он не мог поверить в реальность того, что предстало его взгляду. Зрелище было эффектным, как в голливудской постановке. Квартира представляла собой огромную комнату. Перегородки между отдельными маленькими помещениями были снесены. Повсюду были продуманно размещены источники флюоресцентного освещения. И потолок, и стены были зеркальными. Пол был затянут тремя огромными шкурами белых медведей. В дальнем углу размещались сложная звукозаписывающая аппаратура и кинопроектор. Лестница с витыми коваными перилами вела на второй этаж. Питер услышал, как за спиной хмыкнул Бернштейн; до него донесся щелчок замка, когда закрылась дверь.
– Возможно ли поверить, что в доме, где есть только холодная вода, располагается такая квартирка? – усмехнулся Бернштейн. – Секс-дворец Калигулы. Хотел бы я иметь время опробовать все его удобства – полюбоваться собой в зеркалах, одновременно глядя порнушку. Но вы не можете не признать, что деньгам, отпущенным на избирательную кампанию, нашлось чертовски хорошее применение.
– То есть все это принадлежит Вардону? – спросил Питер.
– И следов этого не найти даже в отчете присяжного аудитора, – сказал Бернштейн. – Насколько я знаю, тут что-то вроде клуба. Может быть, в нем проводят свободное время члены сенатского комитета по этике. – Теперь он стоял у подножия узкой металлической лестницы, а дуло пистолета, устремленного на Питера, ни на дюйм не отклонилось от линии прицела. – Прошу появиться всех обитателей! – крикнул он.