Замок
Шрифт:
– Тетя Даша, добрейшей души человек, как у этих ….. – Николай опять взглянул на Светлану. – Дом у нее на той стороне деревни, а корову свою она всегда гоняла мимо вашего дома, но бандитам это не понравилось, они сказали, чтобы она больше не водила здесь свою скотину. Тетя Даша объяснила им, что больше негде ей ее провести, что коровье стадо находится на той стороне деревни. Но ее и слушать никто не стал. И когда она вечером повела обратно свою Зорьку, здоровенный красномордый охранник подошел к корове и выстрелил в ухо.
Николай отвернулся, к его горлу подступил ком, он молчал
– Если бы видели, как убивалась старушка по корове, – Николай сжал кулаки. – А бандиты смеялись во все горло, и эта сука Катька тоже смеялась над горем старухи.
– А в милицию звонили? – спросил Михаил.
– Звонили, как не звонили, соседи сразу вызвали участкового и скорую для тети Даши. Приехал участковый, дядя Паша, помнишь? Тот красномордый подошел к нему, сунул в карман пачку долларов и прямо в лицо ему говорит: «Пошел, ментяра позорный, на …».
Николай опять взглянул на Светлану и замолчал.
– Но наш участковый бросил в толстую морду пачку денег и ушел.
Я с ним потом разговаривал. Когда бандиты приехали в деревню, начальник милиции собрал всех сотрудников и приказал во всем угождать бандитам и ни в чем не препятствовать, даже если они будут насиловать всю деревню. У них же всё схвачено: вчера на свадьбу одних генералов человек десять приехало.
– Да, времена настали, у нас в Краснодаре такого нет, – заявил Михаил.
– Есть, папа, есть, ты просто с этим не сталкиваешься, к нам в секцию часто приходят бандиты нанимать на работу спортсменов. Наш тренер к этому очень негативно относится и всегда прогоняет бандитов, а нашим ребятам строго- настрого запрещает поступать на работу в структуры, подобные этим. – Светлана кивнула в сторону свадьбы. – В девяностых годах вообще был беспредел, сейчас милиция потихоньку отвоевала кое- какие позиции у бандитов, но ничего не изменилось, только воровство больше узаконилось, бандиты постепенно переоделись в форму ментов.
– Дядь Коль, а жених-то кто?
– Про него в деревни говорят, что он трехкратный чемпион Европы по боксу, я его несколько раз видел, очень, надо сказать, противное лицо, наглое, ему лет тридцать пять, не больше, первый капитал на иномарках заработал, а сейчас здесь в нашем крае все принадлежит ему. Его зовут Козырь.
– Я видела его несколько раз, – важно проговорила Светлана,– лицо у него действительно противное.
Тем временем свадьба была в разгаре, музыка громыхала на всю деревню, часто доносились красивые длинные речи, гости по очереди в микрофон поздравляли молодых и дарили подарки под оглушительные крики присутствующих. Михаилу и его дочери совсем не хотелось идти на свадьбу, что-то удерживало их в гостях у старого доброго друга детства. Но Михаил сейчас больше думал о своем родном брате, как ему, бедолаге, тяжело, он всю душу вкладывал в воспитание единственной дочери, и кто из нее получился…
– Доченька, может, я один пойду?
– Пойдем вместе, помнишь, как ты в детстве Катьке крапивой по голой заднице надавал, когда она стекло у соседей разбила. Если вспомнит, буду тебя защищать.
Решили пойти вместе. Светлана надела своё красивое сиреневое вечернее платье, большой разрез почти до самого бедра подчеркивал ее стройную спортивную фигуру. С детства Светлана помнила свадьбы, как хозяева весело гуляли и угощали всю деревню. Целые толпы от мало до велика окружали дом и ждали угощений. Как красиво и мелодично все гости запевали в один голос застольные песни, как замолкали даже самые маленькие дети, слушая прекрасные душевные напевы.
Николай, Михаил и Светлана вышли из дома, на дороге стояло много деревенских жителей. Многие стали узнавать Михаила и весело приветствовали гостя, расспрашивали, как устроился в городе.
– Мишка, дружище, приветствую тебя, а я смотрю, ты это или не ты?
К друзьям приблизился друг детства Игорь Мальцев, в старой грязной рубахе, в порванных штанах, в резиновых калошах на босу ногу, лицо сильно опухшее с жестокого перепоя. Михаил жалостно осмотрел старого друга, с кем дружил все детство.
– Здравствуй, Игорек, я тебя еле узнал, – Михаил протянул руку.
Игорь, стесняясь, осмотрел свой внешний вид, пожал плечами.
– Я сам себя иногда не узнаю, – ответил Игорь скучно, – а ты, я вижу, молодцом, и одет прилично. На свадьбу к племяннице приехал?
– Да, друг мой, приехал. А ты что, не пойдешь на сенцы?
– Ты на мой внешний вид не смотри, хоть я и пьющий слегка, но слово честь мне не чужда, я им теть Дашину корову не прощу, и ни за что на свете не стану пить их водку, пусть подавятся. Ты, Мишка, помнишь, как у нас в деревне свадьбы гуляют, сколь народу пьют, на сенцы по две фляги самогону первоклассного выносят, народу тьма, утром охмелят как человека, помнишь?
– Конечно, помню, я все помню, замечательные свадьбы играли, разве это можно забыть!
Игорь вытер рукавом рубахи нос, его руки тряслись от многодневного запоя, речь была невнятной, но говорил от души, от самого сердца шли его слова.
– А теперь посмотри, как гуляют бандиты, и как приветствуют бандитов наши честные люди, пусть выпивающие, – при этих словах Игорь постучал себя в грудь, – но очень честные.
Михаил пошел туда, откуда доносились голоса группы «Лесоповал». Сердце взволнованно стучало, будто какой-то голос изнутри повторял: «Не ходи, не ходи!»
Но там был его родной брат, которому сейчас очень плохо, Михаил ставил себя на его место, как должно быть скверно на душе у человека, который вырастил свою родную дочь, с пеленок ухаживал, желая одного: воспитать хорошего человека и помощницу себе в старости. И как горько смотреть на свою родную кровинку и осознавать, что взрастил чудовище.
Подошли к дому, на площадке перед домом, рядом с машинами, стоял большой стол, на нем горы нераспакованной еды. Это для деревенских жителей угощение. Рядом высилась большая куча коробок с надписью «водка», но ни одна из них не была распечатана – ни один житель деревни не пришел выпить за молодых. Охрана около ворот недружелюбно взглянула на гостей, но Светлана в своём вечернем наряде им очень понравилась, ее разглядывали больше всех, особенно привлёк их внимание разрез на платье, его они осмотрели оценивающе.