Заморский вояж
Шрифт:
Но противник попался серьезный. Тяжелые крейсера были неплохо для своего класса защищены и вооружены – по девять восьмидюймовок на корабль – и имели преимущество в ходе. Шестидюймовые дуры легкого крейсера сбрасывать со счетов тоже было бы опрометчиво. Эсминцы… Они грозны своим торпедным вооружением. Ну и сама «Аляска». На сладкое, так сказать. Девять отличных двенадцатидюймовок и бронирование, вполне сопоставимое с немецким.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» на двоих имели девять одиннадцатидюймовых и шесть четырехсотшестимиллиметровых орудий плюс средний калибр. При таком соотношении все сводилось к тому, раздавят ли они американцев своими крупнокалиберными «чемоданами», или же те градом своих более легких снарядов изобьют их до потери боеспособности и прикончат торпедами. В любом случае,
Первыми смогли дотянуться до противника немцы, что, в общем-то, было неудивительно. Пускай они и не гнались за скорострельностью, как американцы, зато на их стороне был куда больший опыт, причем боевой, полученный в схватках с более серьезными противниками. Так что закономерным результатом оказался всаженный в борт «Аляски» с пяти миль одиннадцатидюймовый снаряд. Обладая традиционно высоким проникающим действием, он как бумагу проткнул девятидюймовый броневой пояс американца и разорвался внутри, выбросив из пробоины веселый красно-белый фонтан огня. Вряд ли удалось зацепить что-то важное: ни на маневрировании, ни на скорости, ни на огневой мощи корабля это не сказалось, но все равно вряд ли американским морякам было приятно такое приветствие.
Зафиксировав попадание, немцы тут же открыли беглый огонь, продолжая идти на сближение. Оставалось совсем немного времени до того, как в дело вмешаются остальные американские корабли, и момент, когда бой еще идет в формате двое против одного, стремились использовать по максимуму. Результатом стали три попадания, два одиннадцатидюймовыми снарядами с «Гнейзенау» и одно с «Шарнхорста», поэффектнее. Снаряд, проломив броневой пояс «Аляски», буквально проткнул корабль насквозь, по диагонали, вдребезги разнося переборки, и взорвался, чуть-чуть не дойдя до противоположного борта.
Взрыв оказался такой мощи, что борт вспучило пузырем, после чего броневые плиты попросту вырвало. Но главное, он зацепил башню с двумя пятидюймовыми орудиями, снизу, где защиты, по сути, и предусмотрено-то не было. Моментально сдетонировали уже поданные в башню снаряды, после чего огонь по шахте стремительно распространился вниз. Попытка затопить погреба оказалась частично успешной, в разы ослабив силу взрыва, но все равно башню подбросило и сорвало с катков. Изо всех щелей ударили струи пламени, и уже спустя пару минут корабль горел. Хорошо так горел, и густой столб черного, подсвеченного снизу дыма делал его даже более удобной мишенью, чем раньше, хотя и до того немецкие артиллеристы на видимость не жаловались. От сотрясения вышел из строя один из артиллерийских радаров. Словом, подтвердились опасения тех, кто считал, что против главного калибра современных кораблей «Аляска» окажется беззащитной. Так, собственно, и произошло.
На обидную и болезненную плюху американцы, правда, ответили. Двенадцатидюймовый снаряд угодил в надстройку «Шарнхорста». Экспериментальный сверхтяжелый снаряд, некоторое количество которых имелось в боекомплекте линейного крейсера, продемонстрировал свою эффективность, легко разнеся все, до чего дотянулся. Броня «Шарнхорста» была хороша, однако новейшую американскую разработку все равно не держала. Попади такой снаряд в палубу, он натворил бы дел, но ставка на ближний бой в очередной раз себя оправдала и, хотя разрушения выглядели серьезными, а с возникшим пожаром не могли справиться более четверти часа, заметного ущерба боевым возможностям корабль не понес. Еще один из снарядов, на сей раз фугасный, взорвался рядом с бортом немецкого флагмана, для разнообразия окатив палубу не только водой, но и душем из осколков. Четверо матросов было ранено. Неприятно – но терпимо, можно сказать, легко отделались.
Американские крейсера появились, как это всегда бывает, чертовски не вовремя, и сразу же открыли огонь. Правда, дистанция, с которой они работали, нормальная для линейных кораблей, оказалась для их артиллерии великовата – и рассеивание чрезмерное, и бронепробиваемость снаряда падает. Некоторое время их обстрел терпели, не отвлекаясь от боя с «Аляской», и даже всадив в нее еще один шестнадцатидюймовый снаряд, но на двенадцатой минуте с момента, как головной американский крейсер, «Тускалуза», открыл огонь, артиллеристам какого-то из крейсеров все же удалось зацепить «Гнейзенау». Попадание оказалось, скорее, заслугой статистики, чем мастерства – все же, развив максимальную скорострельность, три корабля выпустили массу восьми- и шестидюймовых снарядов. Неудивительно, что один из них достал-таки до цели.
Бронебойный снаряд ударил в палубу линейного крейсера под довольно острым углом.
Проломить ее восьмидюймовая дура так и не смогла, срикошетировала и, вращаясь подобно городошной бите, улетела в море. Однако это оказалось звоночком, четко говорившим: терпеть подобное хамство чревато для здоровья. И рисунок боя тут же поменялся.
Теперь «Гнейзенау» продолжал дуэль с «Аляской» в гордом одиночестве. По боевым характеристикам оба корабля были примерно равны, у американца чуть мощнее орудия, у немца – броня, что выглядело не особенно принципиально, поскольку оба пробивали защиту противника достаточно уверенно. Плюс «Аляске» уже наделали дыр, так что Колесников счел, что для нее хватит и менее мощного из его кораблей. «Шарнхорст» же перенес огонь на крейсера. Нелогичное на первый взгляд решение, но адмирал руководствовался опытом предыдущих боев. Затягивание боя даже с легкими крейсерами, не говоря уже о тяжелых, чревато серьезными повреждениями, тогда как сами они, при достаточно квалифицированных артиллеристах, могут изрядно попортить крови. Одиннадцатидюймовые орудия могут наделать в тяжелом крейсере дыр, но сразу нокаутировать его не смогут, тогда как одного-двух снарядов с «Шарнхорста» при некоторой удаче вполне может хватить, чтобы отправить на дно любой из американских крейсеров.
Дистанция между тем быстро сокращалась, и попадания начали следовать одно за другим. Американцы оказались куда грамотнее, чем можно было ожидать по опыту прошлых боев, и, живо сообразив, что бронебойные снаряды, тем более идущие по настильной траектории, вряд ли смогут причинить заметный ущерб немецким кораблям, перешли на стрельбу фугасами. Это немедленно дало эффект – неспособные проломить броню, эти снаряды разносили все на палубах, превращали в руины надстройки, калечили и убивали людей. Колесников скрипнул зубами – терять своих он не любил, однако и деваться было некуда. Однако «Шарнхорст» тоже не остался в долгу, и «Тускалуза» на себе ощутил всю мощь разгневанных немцев.
Первый и второй снаряды, которые получил американский крейсер, он перенес относительно безболезненно. Как ни странно, раньше других удалось добиться успеха расчету одного из пятнадцатисантиметровых орудий, хотя на такой дистанции они, теоретически, и уступали главному калибру в точности. Пробив броневой пояс толщиной всего-то в восемьдесят два миллиметра, снаряд лопнул внутри корпуса крейсера, не задев ничего жизненно важного и даже не вызвав пожара. Почти сразу в «Тускалузу» угодил снаряд главного калибра. Мощный взрыв в районе кормовой башни смел за борт одну катапульту и искорежил другую, лишив корабль возможности запускать самолеты, что, впрочем, и без того сейчас не планировалось. Однако третье и четвертое попадания моментально поставили точку в очном споре флагманов, объяснив американцам, насколько чревато связываться с противником, столь заметно превосходящим тебя в классе.
Вначале в носовой части «Тускалузы» появилась аккуратная круглая дырка. Полсекунды спустя из нее вырвался поток огня в тридцать с лишним метров длиной, а когда он опал, оказалось, что участка обшивки от ватерлинии до палубы просто нет. В ширину пробоина достигала шести метров, и поток воды, хлынувший в нее, ревел не хуже Ниагарского водопада. В иных условиях это был бы конец, но американцы оказались на удивление хорошими моряками. Водонепроницаемые переборки были задраены мгновенно, и океан уперся в сталь. И как раз в этот момент крейсер получил четвертое попадание, разом поставившее жирный крест даже на теоретическую возможность дальнейшего участия в бою.