Замурованные: Хроники Кремлевского централа
Шрифт:
И хотя стратегию игры я пока понимал смутно, игра оказалась азартной и веселой. Я сидел по левую руку от Кумарина, который подсказывал, с чего лучше пойти. В первую партию отстрелялся Жура, каждый загрузился за себя. Вторая закончилась аналогично. Серега потирал руки, я набрал 14 очков, Сергеич — 24, Олег — 38.
— Хреновая лошадь со старта прет, — прокомментировал промежуточный успех сокамерника Сергеич.
Третья партия изменила ход встречи. Серега сидел на шестерках, и вроде бы все шло по накатанной.
—
— В картишки нет братишки. — Кумарин закончил партию «рыбой».
Сереге разом записали 101. Кумарин запросто строил игру против Журы, и дальше голы летели в одни ворота.
— Моргнул, браток, нам такие позарез нужны, — похлопывал Сергеич Журу по широкой бугристой спине после очередной загрузки последнего.
— Как же вас обмануть, — ворчал Серега, сообразив, что в игре ему выпала скучная роль лоха.
— Обмани прохожего, на себя похожего. Рыба! — Сергеич забил дупляком два оставшихся конца, пополнив актив спортсмена еще полсотней очков.
— Ладно, — грустно встряхнул головой Серега, услышав финальные цифры. — Расход по мастям и областям.
Предложение вполне резонное, поскольку над вратами уже горела лампочка — шла проверка.
Смена ДПНСИ по кличке «Крыса», полученной за соответствующее физиономическое сходство. За его спиной маячит замначальника СИЗО по режиму Кузьминок, как всегда в парадном полковничьем кителе и накрахмаленной белой сорочке.
— Интересно, почему у Кузьминка погоняло «Версачи»? — вслух размышлял Олег, когда цирики ушли и лампочка погасла.
— Сам не догадываешься? — моментально откликнулся Серега. — Модный, лощеный, возрастной, да и просто пидор.
Нелестный отзыв об администрации не остался безнаказанным и ровно в 22:45 вместе со светом был погашен телевизор. Серега тут же нажал кнопку вызова, прильнул к тормозам.
— Старшой, включи телевизор, — вкрадчиво начинал Жура.
— Погаси вызов, — рычали с продола.
— Ну, братуха, сделай красиво. Здесь тебе не черти закатушные сидят, а люди уважаемые, да еще со здоровьем подорванным.
— Я тебе сказал: свет погаси!
— Братух, брат… тьфу. — Серега оторвался от тормозов и обратился к Олегу: — Слышь, Олигарх, как вы, военные, друг друга зовете? Ну, там, брат, братишка…
— Нашел военных! — возмутился Ключников.
— Да какая разница. Не надо к словам придираться. Как бы мне его назвать?
— Называй его — коллега, — усмехнулся Кумарин.
— Батя, дай ножик, я вскроюсь! — после минутной паузы, взятой на осмысление услышанного, взревел Жура.
— Да ты даже ножа наточить не сможешь, тупая молдавская рожа, — не отставал Сергеич.
— Кипятком отравлюсь, б… буду, — не унимался Серега.
— Переигрываешь, Мурлыкин, — прищурился Сергеич. — Вот вырежу тебе печенку твоим тупым ножиком…
…Ключников
— Олег, бросить не пробовал? — спросил я его.
— А чего мне пробовать. Просто не хочу. Нервы, атмосфера, к чему себя расстраивать. Мы с женой решили, когда освобожусь, бросим вместе.
— А башку свою лысую почему не зарастил? — к обсуждению недостатков Олигарха подключился Жура.
— Пришел я в «Мегамед», посмотрели, обсчитали…
— Сколько вышло?
— Восемь, по-моему, евро.
— Мне за три сделали. — Серега пригладил свою чернявую шевелюру с операционной зарубкой от пересадки на затылке. — Ну, ну, продолжай.
— Сдал анализы, назначили дату операции. Приезжаю и в приемной натыкаюсь на озверевшего мужика в кепке. Подбегает ко мне, вопит: «Смотри, что они со мной сделали!» Снимает кепку, а там жуткий ожог вместо волос. Изуродовали ему башку год назад и сделать ничего не могут. Короче, не решился.
— Ну и правильно. Ты и лысый — красавец. Вылитый Брюс Вилис. Давай я тебя буду называть Брюс. Как похожи, поразительно. Скажи, Вань, — подмигнул мне Серега.
— Чуть уже в плечах, а так сходство впечатляет.
— Олег, да ты не нервничай так, — продолжил Жура в ответ на зажженную «Брюсом» от хабарика очередную сигарету. — Все мы в этой жизни на кого-то похожи. Вот Володя, говорят, на Гоголя похож.
— Ты про памятник? — усмехнулся Сергеич.
— Что за памятник? — нахмурился Олег в ожидании очередного подвоха.
— Поставили в Питере памятник Николаю Васильевичу. Тут же журналисты обнаружили портретное сходство и заявили, что памятник поставили вовсе не Гоголю, а мне. На первой кнопке телевизора есть одна дура истеричная, лепит сюжеты по криминалу, так она вообще договорилась до того, что памятник Гоголю-Кумарину напротив Казанского собора поставили как символ непримиримой борьбы тамбовских с казанскими… Вань, расставляй шахматишки.
Отыграли три партии, одна победа осталась за мной, но я в нее уже не верил, просто наслаждался насыщенной комбинациями игрой. Мои явные ошибки и ляпы, безусловно, прощались. За нами с соседней шконки в неподдельном зрительском азарте внимательно следил Олег.
— Ну, с Володей играть не интересно. Давай сгоняем с тобой партейку, — обратился ко мне Жура.
— А ты умеешь, Мурло? — спросил Сергеич соседа.
— Еще бы. Мы постоянно играли.
Кумарин передает эстафету Журе, переместившись в зрительский зал. С новым соперником все три партии остались за мной. Каждый второй ход Сереги сопровождался комплиментами Кумарина типа «тупая молдавская лошадь, рожа или мурло».