Замуж по контракту
Шрифт:
— Звучишь как жена. Ладно, это юмор на нервной почве, не обращай внимание. Как Влад проснется, пусть сразу позвонит мне.
— Что-то случилось?
— Случилось. Его отец вышел на меня и предложил большие деньги.
— На тебя? И что он хочет взамен?
— Он хочет, чтобы я стучал. Передавал всю информацию, которая ему понадобится.
Я злобно выдыхаю.
— Он когда-нибудь успокоится? Что за человек! Он же его родной сын, как можно так поступать…
— Ничего нового для Адама. Добро пожаловать в нашу веселую семейку, — Павел
— Я слышала, что ты работал в клинике, в которой проходила реабилитацию мама Влада.
— А ты быстро вникаешь в ситуацию. Похвально.
Мне не нравится его интонация. Впервые проскальзывает что-то угрожающее, как острый кошачий коготок, который царапает кожу, но тут же прячется в мягкую подушечку.
— Я не врач, — Павел заполняет повисшую паузу. — Вернее, да, по первому образованию я невролог. Но я не доучился и ушел в бизнес, я был управленцем в той клинике. Я там и недели не проработал после смерти мамы Влада. Не смог больше находиться в ее стенах.
— Она погибла там? В клинике?
— Покончила с собой, — Павел откашливается и добавляет через себя. — Да, в клинике.
Разговор с Павлом оставляет странное ощущение. Моя интуиция просыпается и начинает бастовать, ничего путного не подсказывает, но и махнуть рукой на его фразы не дает. Я кидаю телефон Влада обратно в карман и измеряю комнату беспокойными шагами туда-сюда.
Складываю обрывки информации.
Помощница сказала, что Владу было лет двадцать, когда умерла его мама. А Паша выглядит, как ровесник Влада, может на пару лет старше. Ему лет сорок сейчас, а тогда значит тоже было двадцать. Как он мог управлять клиникой в столь юном возрасте? Он тоже из крутой семьи и его поставили по блату?
Звучит логично.
Но мне все равно не нравится. Надо будет спросить у Влада, когда появится возможность. Павел же его лучший друг, мне стоит понимать, что он за человек.
Я обхожу квартиру по кругу. Останавливаюсь у семейных фоторамок, которых не так уж и много. Но здесь есть та самая фотография Влада с мамой, которую я видела в интернете. Адама нет нигде. Да и снимков Влада мало, здесь больше изображений разных мест. Красивый дом, напоминающий фамильное гнездо большой семьи, парк аттракционов с киоском сахарной ваты, тропинки в уютном парке, гараж болидов для картинга. Мне кажется, что это места, в которых вырос Влад.
И я не могу отделаться от ощущения недосказанности. Словно я собрала только первые кусочки информации — самые легкие пазлы — а для полной картины еще придется потрудиться. Судьба Влада пропитана таинственностью, которая, как туман за окном, стелится вокруг его прошлого. Я брожу в его густой дымке и жду, когда погода, наконец, переменится на ясную и солнечную.
Влад просыпается через час. Он входит в гостиную в черном джемпере и темно-синих джинсах. И он выглядит лучше, отдых пошел ему на пользу, даже пары часов хватило.
— Небо не обрушилось, —
Я улыбаюсь ему. Приятно знать, что он запоминает мои слова, хотя и выглядит, как непробиваемая скала.
— Да, — я киваю. — И звонков было немного. Только Павел сказал, что у него срочное дело.
— Ты ответила ему?
— Ты сказал, что я МОГУ игнорировать все звонки кроме Стенса, а не обязана.
Влад щурит глаза, на что я пожимаю плечами.
— Он удивился, когда услышал меня, — я возвращаю телефон Владу. — Он звонил насчет Адама, там что-то случилось.
Бестужев хмурится и ненадолго погружается в переписку. Он постепенно выдыхает и я вместе с ним. Значит всё не так страшно, тем более он не торопится перезванивать Павлу.
— Вы давно с ним знакомы? — я продолжаю, когда Бестужев поднимает на меня глаза. — С Пашей?
— Еще со школьных времен. У Паши рано погиб отец и он учился за счет фонда Адама, — Влад замечает мою реакцию и коротко улыбается. — Мой отец не злодей из американских комиксов, на его счету не только ужасные поступки. Он выделял внушительные суммы на благотворительность. Не уверен, что он не отмывал таким образом деньги, но его фонды помогали людям.
— То есть Паша многим обязан твоему отцу?
Бестужев зависает на секунду, а потом меняется в лице. Он делает шаг ко мне, разрывая на мелкие кусочки воспитанную дистанцию, и проводит пальцами по моей щеке.
— Ты начинаешь подозревать всех вокруг, — он легонько выдыхает, не давая мне вставить слово. — Это нормально, даже закономерно для моего окружения. Это защитная реакция.
— Так да или нет?
— А ты упрямая.
— Кто бы говорил, Влад.
— Давай лучше куда-нибудь съездим? Нам обоим нужно развеяться.
— Ты не умеешь изящно переводить тему.
— Да, — он с легкостью соглашается. — Ты не выдержишь долго в таком темпе. А я меньше всего хочу, чтобы ты сломалась.
Звучит как признание.
Первое и витиеватое.
Но западающее прямо в душу.
— И я не хочу, чтобы ты становилась другой. Подозрительной и холодной.
Ведь он стал таким. Эта фраза стоит между нами. Влад не хочет, чтобы я пошла его дорогой. Он прекрасно понимает, что его мир калечит и заставляет стремительно меняться.
— Наивной дурочки из меня не выйдет, — я ловлю его ладонь, которая до сих пор согревает кожу на моей щеке. — Я привыкла смотреть на реальность трезво.
Я отвожу его ладонь в сторону, но следом становлюсь на носочки, чтобы наши лица оказались максимально близко.
— И я хочу видеть тебя настоящего. Четко и без прикрас. Мне не страшно, Влад. Я, может быть, сумасшедшая, но мне даже не страшно признаться, что ты уже не безразличен мне. Я беспокоюсь за тебя.
— Я справлюсь.
— Я знаю, ты внушаешь уверенность, — я смотрю ему в глаза, в которых меньше холода, чем обычно. — Я согласна куда-нибудь съездить, чтобы развеяться. Только место буду выбирать я.