Шрифт:
Глава 1
Ева
— Что со мной будет? — спрашиваю у краснощекого следователя, который лениво листает моё дело.
— Можешь написать чистосердечное признание, — произносит он равнодушным тоном. — Срок, возможно, дадут меньше.
— Нет, спасибо, — вежливо отказываю ему.
Я до сих пор надеюсь на то, что моя родная сестра обязательно меня отсюда вытащит. Она обещала. И я живу здесь этими мыслями…
— Ну и дура ты, — следователь щурится, сосредоточенно разглядывая меня. — Чем больше сопротивляешься, тем больше срок тебе дадут. Я лично похлопочу.
В кабинет проходит конвоир и, подойдя к столу следователя, склоняется над ним и что-то шепчет на ухо. Краснощёкий кивает и поднимается с места.
— Тут с тобой поговорить хотели. Я оставлю вас.
Не успеваю ничего спросить, как он тут же испаряется.
В кабинете горит слабый свет. Здесь холодно и неуютно. Мне сильно хочется домой, но после того, что я сделала, это нереально. Несколько минут я сижу здесь одна. Хочу спать, хочу есть, хочу принять душ. Оказалось, что я совершенно не была готова к таким суровым реалиям, а теперь, конечно же, буду расплачиваться за свои ошибки по полной программе.
Слышится скрежет замка и лязг железной двери. По коже пробегает ледяной холод, когда я думаю о том, что могут со мной сделать в тюрьме. Отца у меня теперь нет, его защиты, связей и денег тоже.
В ноздри проникает незнакомый аромат древесного парфюма. От следователя пахнет неприятно, потом и сигаретами, поэтому я резко поворачиваюсь назад и обмираю. Прямо за моей спиной стоит Руслан Куратов. Человек, которого я ненавижу больше всего на свете. Человек, которого я хотела убить, да только в последний момент сдрейфила. Не смогла. И теперь нахожусь в следственном изоляторе.
Руслан испепеляет меня своими чёрными глазами. Высокий, широкоплечий, мощный, пугающий. В его образе определенно есть что-то демоническое, что в самый последний момент не дало мне нажать на курок.
Трусиха. Слабачка. Неудачница.
— Что Вы здесь делаете? — поднимаюсь с места и учащенно дышу, когда он делает уверенные шаги мне навстречу.
— Сядь, Ева, — произносит Руслан твёрдым голосом и проходит мимо меня, направляясь к рабочему столу следователя.
Инстинктивно отшатываюсь назад, когда он оказывается близко. Рядом с ним я кажусь себе совсем крошечной — его сила и мощь вблизи пугают меня. Если только захочет, то с легкостью раздавит меня, и ничего ему за это не будет.
Не знаю, почему, но я понимаю, что лучше всего не спорить с Русланом, поэтому возвращаюсь на место и вжимаюсь в стул, желая раствориться в воздухе или превратиться в невидимку. Ладони становятся влажными, тело пробирает мелкий озноб. Скорее всего, я была в состоянии аффекта, когда думала, что справлюсь с ним.
— Что Вам от меня нужно? — не выдерживаю я, потому что молчание давит.
Куратов проходит по кабинету, сунув руки в карманы брюк. Каменное лицо не выражает никаких эмоций, и я не знаю, что меня с ним ждёт. На нем чёрный деловой костюм и белоснежная рубашка, цвет которой подчёркивает его загорелую кожу, а на левой руке сверкают «Ролексы» со стальным браслетом.
— Как тебе здесь? — отвечает вопросом на вопрос Куратов и берется рукой за спинку стула.
Здесь ужасно. Вчера ночью в нашей камере мучили и избивали несчастную женщину, а охрана делала вид, что ничего не замечает. Здесь ползают тараканы и водятся крысы. Здесь нет горячей воды, женщины подобны дикаркам, а еда похожа на помои.
— Жить буду, — отвечаю ему, не желая признаваться в собственных страхах и слабостях.
Он усмехается. Суровое лицо трогает легкая насмешка, чёрные глаза смеряют меня заинтересованным взглядом.
— На свободу хочешь?
Я вздрагиваю. Этого я хочу больше всего на свете. Хочу отмотать время назад, чтобы всё исправить.
— Какой срок тебе светит? Лет пять? Семь? — его голос в маленькой комнате звучит чересчур громко.
Хочется закрыть уши ладонями и не слушать его. Его приход сюда всё равно не сулит мне ничего хорошего.
— От пяти до восьми, — сообщаю ему. — Я знаю, что виновата и буду нести наказание перед судом.
Мне кажется, или его усмешка становится шире? Раньше мне казалось, что такое чудовище, как он, улыбаться вовсе не умеет.
Руслан часто бывал в нашем доме. Он был вхож в нашу семью, а отец считал его почти своим сыном, потому что всегда его хотел, а родились мы с сестрой — две его дочки. Я всегда побаивалась Куратова. С опаской смотрела на его хищные повадки, зная со слов отца, на что он способен, и при первой же возможности бежала к себе в комнату, чтобы закрыться и не пересекаться с ним никогда и нигде.
— Какая ты честная, Ева, — насмешливо произносит Руслан. — Зачем только покушалась на меня?
Я опускаю глаза в пол в попытке сдержать накатившие слёзы.
— Чтобы отомстить за отца.
— Как трогательно, — он медленно походит к окну, словно хочет оттянуть время моей казни. — Ты можешь выйти отсюда уже завтра, Ева.
— В чём же подвох?
— Как ты слышала, я легализовался и в этом году баллотируюсь в мэры.
Киваю, потому что слухи о том, что Руслан отошел от дел, ходили давно.
— Взамен на свободу тебе нужно будет выполнить несколько моих условий. Первое — стать моей женой. Второе — родить мне наследника.
Я широко распахиваю глаза и хочу спросить у него, что за шутки такие? Но Куратов меньше всего похож на шутника.
Он не шутит. Он, черт возьми, не шутит!
— В случае отказа пойдешь под суд и отхватишь в полной мере, — произносит низким голосом, испепеляя меня своими дьявольскими чёрными глазами. — Думай, Ева. У тебя есть время до утра.
Он не дожидается моего ответа прямо сейчас. Конечно же, не уговаривает. Оставляет меня, ошарашенную, в пустом кабинете и уходит. А я слишком шокирована, чтобы говорить.
Слышу его удаляющиеся шаги за своей спиной; громкий скрежет замка, лязг железной двери. Только когда шаги его удаляются всё дальше и дальше, а потом и вовсе утихают, я вспоминаю, что так и не спросила — зачем ему я?