Замуж по принуждению
Шрифт:
— … известный в городе политический деятель Михаил Соколов совершил самоубийство. Он был найден сотрудниками компании в собственном кабинете вчерашним утром без признаков жизни. Что стало причиной такому поступку и пытались выяснить наши сотрудники…
Я замираю на месте и почти не дышу. Беру в руки планшет, проматываю назад и слушаю ту самую информацию ещё раз. Для меня это было ожидаемым поступком, ведь Руслан не вышел бы на свободу до тех пор, пока Михаил вставлял ему палки в колёса и всячески пытался навредить, но, наверное, я все же надеялась на
Я вижу за окном Руслана. Он трусцой направляется к нашему дому. Без футболки, в одних шортах, и он всего лишь совершал утреннюю пробежку возле пляжа. Ночью Куратов сказал мне, что с него сняли все обвинения и я могу не волноваться об этом. Его с трудом можно назвать законопослушным гражданином, и я правда не знаю, чего ждать от него дальше. Это пугает меня, ведь теперь я несу ответственность не только за себя, но и за сына. По идеальному телу моего мужа стекают капли влаги. Волосы мокрые, забавно торчат вверх. Кажется, после пробежки он искупался в океане и освежился. Я тоже любила так делать в Испании.
— Доброе утро, Ева, — уголки его рта непривычно поднимаются вверх.
Он посылает мне улыбку, а я улыбаюсь ему в ответ и тоже желаю доброго утра. Оно у меня действительно доброе, несмотря на вопросы, которые всё ещё остаются открытыми и гложут меня.
Внезапно мой нюх улавливает запах гари — это мой омлет чуть не сгорел, пока я отвлеклась и любовалась мужем. Поворачиваюсь к плите, перекладываю его на тарелку и вбиваю вторую порцию на сковороду.
Я вздрагиваю, когда сильные руки мужа опускаются на мой живот, его разгоряченное тело вплотную прижимается к моему, а пальцы скользят под резинку шорт и находят там чувствительную точку, заставив меня выгнуться дугой и закусить нижнюю губу.
— Чур, мой омлет тот, который сгорел, — хрипло произносит Руслан над моим ухом.
— Договорились, — отвечаю сдавленным голосом.
Его пальцы всё ещё скользят во мне, картинки перед глазами становятся нечёткими, я расслабляюсь, опираюсь спиной о тело моего мужа и выключаю плиту. Руслан не даёт мне расслабиться. Резко подхватывает на руки, усаживает на кухонную столешницу и разводит мои ноги в стороны, снимая с меня шортики.
Несмотря на ночной марафон, под конец которого я совсем выбилась из сил, сейчас моё тело так же отзывчиво реагирует на его касания, поцелуи и по-прежнему жаждет заполучить его в себе. Наверное, пресыщение им просто для меня невозможно. Я буду требовать ещё и ещё, пока хватит сил.
Руслан упирает свою твёрдую эрекцию между моих ног и одним рывком заполняет меня собой. Я вскрикиваю от удовольствия, поднимаю голову вверх и встречаюсь с его взглядом. Рассеянным, дезориентированным и скользящим по моему лицу. Мне нравится то, что я смогла выбить из него равнодушие и холодность, наполнив его теплом и желанием.
Мы одновременно достигаем пика своего удовольствия. Он помечает меня собой, заполняет своим семенем и вновь несёт в ванную комнату. Заботливо смывает сперму водой, словно маленькую достает
Я возвращаюсь в комнату, переодеваюсь в лёгкое и воздушное платье, расчёсываю волосы и, подойдя к кровати своего сына, замечаю, что он начинает просыпаться. Мы с Адамом выходим на кухню вместе, где за плитой орудует Куратов. Так странно видеть его готовящим завтрак, что улыбка на моём лице становится куда шире, чем раньше.
— Доброе утро, Адам, — произносит Руслан с каплей нежности в голосе.
Так он не разговаривает даже со мной, но я, конечно же, не ревную. Куратов целует сына, после чего я укладываю его в электрокачели, включаю весёлую мелодию и занимаю место за обеденным столом.
Поставив возле меня приготовленный завтрак, Руслан садится напротив. Бросает взгляд на ожившее изображение новостей на планшете, затем смотрит на меня и вопросительно вскидывает брови.
— Хочешь поговорить?
— Да, наверное, нам нужно, — вздыхаю и откладываю столовые приборы в сторону.
— Обычно я напираю и делаю то, чего хочется мне, но не сейчас, Ева, — произносит Руслан.
Что творится в моей душе на данный момент я не могу выразить одними словами. Вступление уже пугает меня. Неужели он оставит нас?
— Я хочу дать тебе выбор. И хочу, чтобы ты руководствовалась только личными желаниями и интересами нашего сына, — продолжает, глядя мне в глаза. — Остаться здесь я не могу при всем своем желании.
Рвано дышу, чувствуя, как сбивается сердечный ритм и отплясывает в грудной клетке чечётку.
— Но ты можешь жить с Адамом, как и жила. В Майами проще, я это вижу и понимаю.
От серьезности в его голосе мне становится холодно и неуютно. Я прячу руки по стол и растираю ладони, нервничая и беспокоясь о том, что это конец всему, что было.
— Если ты решишься вернуться на родину со мной, клянусь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы подобного, — он осекается и картинки того страшного дня, когда меня похитили, проносятся в моей голове, — … чтобы подобного никогда больше не произошло.
— Мы… мы втроём не можем остаться здесь? Всё бросить к чёртовой матери и просто жить как сейчас?
Мой голос дрожит, я запинаюсь, представляя, как буду утопать без него в одиночестве. Буду мучиться догадками о том, где мой муж проводит дни и ночи. Несмотря на то, что мне двадцать два, я понимаю, что такой мужчина как мой Руслан не останется без женского внимания.
— Нет, так нельзя, Ева. Если ты останешься здесь я приму твой выбор, — произносит серьезным тоном Руслан. — Обещаю, что буду прилетать.
— Но не так часто, как мне того хотелось бы… — продолжаю вместо него.
— Я знаю, что ты не доверяешь мне. И ситуация с твоей сестрой была показательным моментом. Мы оба виноваты в случившемся, поэтому для меня важно, чтобы, если ты решишься со мной улететь, ты доверилась мне.
Бух-бух-бух… кажется, что я слышу собственные удары сердца.