Замуж за бывшего
Шрифт:
По дороге рассказываю, как поступит Лисса. Я немного успел ее изучить, и рассудительность и порывистость в поступках. Она, как та баба, что отпускает руль из рук, когда случается авария. Крыша едет, и она забывает, как думать.
На метро у нее нет денег, но она сделает милое личико, придумает сказку, и ее пропустят. Поедет до дома, ключей нет. Посидит у подъезда, подумает, к соседям постучится. Но посторонним людям не будет до нее дела, и она пойдет пешком на работу. Возможно, сядет зайцем на трамвай. Они с утра всегда забитые. Может и
На работу ее уже не пустят. Я договорился, в полицию она тоже не пойдет.
— И зачем ты устроил ее такую осаду?
— Хочу.
И это было правдой. Вот случается, что мечтал всю жизнь об игрушке, грезил, молился чтобы родители тебе ее подарили. Особенно актуальные безнадежные мечты, когда родителей нет и в помине. Про своих, я вообще ничего не знаю. Меня нашли младенцем на свалке, уже на последней стадии пневмонии.
В общем, окажись желанная игрушка у тебя в руках, ты не отпустишь ее, пока не наиграешься. И вот и я хотел поиграться. Тем более, судя по всему течет Рыжая только от одного моего взгляда, а ее сопротивление… Ну что ж, у женщин тоже должна быть гордость.
— Значит посольство?
— Там мы ее и подождем, — откинулся я на сидении и прикрыл глаза. Устал как собака.
Глава 46
*** Мелисса ***
В посольство я так и не добралась. Там уже ждал Юра, сидя на капоте машины и выпуская клубы сигаретного дыма.
Как же я в этот момент жалела, что побоялась всадить нож в его сердце или полоснуть по горлу.
Это было после целого дня скитаний. Без денег, документов и телефона ты вообще, оказывается, мало что стоишь в этой стране.
— Нагулялась? — спросил он насмешливо, и меня накрыло желание вцепиться ногтями в это жесткое лицо. Он все просчитал, все продумал, закрыл клетку и заставил лакать из миски. Чудовище.
Но вместо ожидаемого гнева, меня покрывалом обвивает усталость и облегчение. Да, он чудовище, но так легко прижаться к его груди, получить отличный трах и сон в мягкой постели.
Я все равно сбегу или попрошу помощи, предложу много денег. Или можно дождаться, когда сама ему надоем.
Смотрим друг на друга, долго напряженно, не отрываясь, и я не могу ничего с собой поделать. Просто приближаюсь к нему, не сильно бью кулаком по груди, а потом в нее же и утыкаюсь.
И мысль «Ненавижу», тает под целым ворохом чувств и эмоций. Легко, спокойно, надежно. Он дарит грубую защиту и это успокаивает меня.
— Иди ты в жопу, — все-таки пробормотала я ответ на его вопрос и почувствовала как его тело сотрясается от смеха, а руки прижимают меня к себе.
Он зарылся мне носом в волосы и втянул запах. Я ощущала себя грязной, хотелось помыться и просто лечь под одеяло, но мысль, что теперь я пленница этого современного корсара меня угнетала. Я не хотела помогать ему в темных делишках.
Мои опасения насчет брака подтвердились. Юра заговорил об этом на пути к дому. К своему дому или моей, как я понимаю тюрьме.
— Я не собираюсь расписываться с тобой! — зло проговорила я, прижимаясь к двери машины и затравленно смотря на напряженного Юру.
— А кто тебя спросит?
— Ты хоть понимаешь, что насильственное удержание человека это преступление?
Юра, скотина, рассмеялся и вдруг сказал:
— Серый, закрой нас.
Тот закатил глаза, сидя возле водителя и, не говоря, ни слова, нажал на панели кнопку. Откуда ни возьмись возникнуть темная перегородка в цвет обшивки, и я замерла.
— Ты, что удумал? — спросила, вжимаясь в дверь сильнее, но он только усмехнулся и резким змеиным броском собрал на груди ткань пыльного платья, притягивая к себя.
— Это ненадолго. Не думаешь же ты, что я собираюсь тратить на тебя всю жизнь, — говорил он рассматривая мое пылавшее от стыда лицо, постоянно останавливая взгляд на сжатых губах, пока я возмущенно сопела.
Я задумалась: можно бороться, а можно быть мудрее. Сыграть в ласковую, а потом просто найти способ сбежать.
Или попросить помощи. Или, в конце концов предстать истеричкой и он сам меня выгонит. Кажется эти мысли уже не первый раз проскакивают у меня.
— Значит ты уже согласна, — спросил он тихо, лаская мне кожу головы и шеи пальцами, пока другой рукой продолжал стискивать платье на груди.
— Я этого не говорила, — руками упираюсь ему в лицо, чтобы не дать себе снова утонуть в этой чувственном удовольствие, что несут его поцелуи и прикосновения.
Сложно признаться, но я действительно скучала по этим жутким, пустым глазам. По этой ледяной пустыне, в которой тлеет уголек животного желания.
Ко мне…
— Юр, не надо…
— Надо, рыжая, я соскучился.
Это тихое признание, так схожее с моими собственными мыслями ввергло меня в омут сладострастия, заставляя ослабить давление на лицо Юры.
Руки шипы, стали розами, лаская огрубевшую кожу скул лепестками — кончиками пальцев.
Машина, везущая нас, мчится на полной скорости, как и наши сердца, устремляясь к друг другу.
Глаза в глаза. Так близко.
Вот уже и дыхание накладывается одно на другое, смешивается в коктейль похоти и, несется по моим венам прямо вниз, увлажняя самые чувствительные места.
Юра не торопился, коснулся верхней губы, долго ласкал её, не отрывая от меня взгляда. Словно ждал, что я в очередной раз начну кричать и сопротивляться.
Не начну, не сейчас, может быть позже, может быть никогда.
Уже мало соображая, погрузившись в плен его страсти, я притягиваю руками его к себе ближе.
Да, черт возьми, сама! Сама углубляю поцелуй, посасываю его язык, уже представляя как скоро его заменит орган повнушительнее. Сама трусь об его крепкое тело. Сама выстанываю каждую ноту своего наслаждения ему в рот.