Замуж за криминального авторитета
Шрифт:
– Он занят, - отвечает девушка. – Поговорить с тобой не сможет. Возможно, в другой раз.
Я не знаю, как мне вести себя дальше. Класть трубку не осмеливаюсь. Вдруг Давид заметит, что посторонняя девушка разговаривает по его телефону и всё объяснит мне. Вышла нелепая случайность или девушка перепутала свой мобильный и его…
– Кать, он пожалел тебя, - подает голос. – Женился, чтобы защитить, но теперь-то надеюсь, ты поймешь, что тебе не грозит никакая опасность и наконец отпустишь его?
– Что...?
– Думала ребёнком его удержишь? Это был жалкий
На меня лавиной обрушивается жестокая правда. Эта девушка ничего не перепутала. Она чётко знает кто я такая, знает о моих проблемах, знает о беременности и условиях, на которых случился наш брак… И самое ужасное, что она права. Давид выполнил свои обещания передо мной, защитил от Цуканова, расквитался с врагами и теперь я могу быть свободна.
О том, что наш брак не навсегда я знала с самого начала. Муж не клялся в вечной любви, не обещал хранить верность. Я сама привязалась к нему и теперь моё сердце сгорает заживо.
Глава 48.
***
Спешно завершаю вызов, чтобы больше не слышать от собеседницы того, что окончательно меня добьет. Например, что Давид сейчас в душе и как только выйдет оттуда они займутся сексом.
Оседаю на кровать, отбрасываю телефон в сторону и закрываю лицо ладонями. В лёгкие словно натыкали иголок: дышать получается только через боль и жгучие покалывания внутри.
Мне казалось, что мы с Юсуповым стоим гораздо больше, чем обычный фиктивный брак. Я думала, что общая трагедия и месть сплотила нас, сделала сильнее и привязала друг к другу. Как же я ошибалась!
Ещё вчера я делала мужу минет на заднем сидении автомобиля, а сегодня ему будет отсасывать другая женщина. Интересно, он тоже будет поглаживать её по спине и просить взять глубже или она давно знает о том, как именно ему нравится? Внутренности обжигает кипятком, когда я представляю эту картину.
Чтобы немного прийти в себя направляюсь в душ. Долго стою под ледяными струями воды, пытаясь протрезветь от суровой действительности, но у меня ничего не выходит. Только тело сотрясается от холода и тихих рыданий, а голова словно чугунная…
Я буквально насильно заставляю себя выключить воду и обмотать тело полотенцем. Совершенно не понимаю, что мне делать дальше. Уйти? Потребовать объяснений? Показать свои эмоции и то, что мне дико больно? Но ведь Давид ясно дал понять, что оправдываться не собирается…
В слезах и с разорванной на ошмётки душой, мне кое-как удаётся провалиться в царство Морфея. Весь следующий день я не живу, а проживаю. Делаю на автомате бытовые вещи, ухаживаю за расцветшим садом, отвечаю на вопросы Раисы, а затем откатываюсь в то состояние откуда только недавно выкарабкалась.
Я бездумно валяюсь на кровати и таращусь в полоток. Наверное, та девушка, которая разговаривала со мной по телефону, совершенно права. Давид меня пожалел. И тогда, когда я обратилась к нему за помощью и сейчас. Бедная детдомовская девочка, которую он знал из прошлого случайно попала во взрослую передрягу. Я нуждалась в его помощи и защите, а он всё уладил во имя общего прошлого.
Я была так поглощена своей любовью, что не видела ничего вокруг и не хотела замечать. Он жалел меня даже тогда, когда я просила лишить меня невинности, жалел, когда я забеременела по собственной глупости и лишилась ребёнка. Он и трахать-то меня не хотел. Я подарила ему свою девственность, вручила всю себя без остатка: тело, сердце и душу… Бери и пользуйся сколько хочешь, да только Давид не хотел, а я почти не оставляла ему выбора. Но даже сейчас я не жалею об этом...
– Кать, ужин на столе, - произносит вкрадчивым голосом Раиса. – Поешь, не то остынет. Кать… ты вообще слышишь меня?
Нехотя сажусь на кровати и смотрю на домработницу. Вижу в её глазах сочувствие и жалость. И здесь она…
– Иду, Рая. Уже иду.
– Мы с Таней направляемся отдыхать в гостевой дом. Если что-нибудь нужно, не стесняйся, приходи.
Киваю в ответ и продолжаю сидеть на кровати, не двигаясь. Нужно встать и поесть, потому что в последнее время я и так ощущаю себя слабовольным овощем. Будто тело отдельно от разума, словно я это не я вовсе.
До того момента, пока не случился выкидыш, я парила где-то над облаками. Счастливая, глупая до одури и по уши влюбленная… Теперь от меня осталась лишь оболочка. Душу и сердце словно швырнули с небес на землю с заоблачной высоты. Внутри всё кровоточит, болит и ломается на части. Смогу ли я полноценно жить в таком состоянии?
Вместо того, чтобы встать и поужинать, я поднимаюсь с кровати и бегу в сторону санузла, где меня долго полощет до полного опустошения в желудке. Умыв лицо передвигаюсь к кровати по стеночке. Сил на то, чтобы спуститься вниз больше нет. Я не способна на что-то большее, чем укутаться в одеяло и продолжить медленно убивать себя мыслями о Давиде.
Засыпаю я достаточно рано, но сон поверхностный, чуткий. В третьем часу ночи слышу, как у дома останавливается автомобиль. С ужасом понимаю, что это вернулся Юсупов. Если бы телефонную трубку не взяла его девушка, я бы выбежала сейчас навстречу, заключила в объятия мужа, продолжая обманываться на наш счёт. А он… он бы не прогнал меня, потому что продолжил жалеть.
Сон как рукой снимает. Я лежу на кровати и не шевелюсь. Слышу тяжелые шаги в доме, которые звучат отчётливо в тот момент, когда направляются к моей комнате. Дверь открывается и сердце в грудной клетке начинает стучать гораздо громче обычного. Боюсь, как бы Юсупов его не услышал.
Пожалуйста, уходи… Уходи… Я не готова.
Хорошо, что я лежу спиной к Давиду и он не может видеть моё лицо. На нем написано всё и даже больше, а по щекам продолжают стекать слёзы. Казалось, что я выплакала их до последней капли, но нет... Плачу беззвучно, даже плечи не подрагивают.
Слышу тяжёлый вздох. Давид отступает назад, закрывает за собой дверь и, к счастью, уходит к себе. Мне кажется, что эту ночь я просто не переживу.