Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом
Шрифт:
– Так им необязательно знать, как на самом деле все обстоит. Ты ведь девушка красивая.
– Блондинка с короткими ногами, - не могу удержаться, ведь самолюбие мое он все же задел.
– И что, думаешь можно вот так с бухты-барахты свидетельство им под нос сунуть, вещички собрать и отчалить?
Еще чего! Я четыре года назад почти так и сделала, и где оказалась? Правильно, в родительской квартире! Разбитая, опустошенная и в довесок, словно этого мало, еще и странностями обзавелась. Нет уж, хватит с меня, маму беречь нужно, а папу хоть иногда слушаться.
– Почему с бухты-барахты?
– Врать предлагаешь? Отлично! Может, сразу в лес их вывезем, чтоб потом нос не совали, а то папа у меня любитель до подробностей. Он нас быстро на чистую воду выведет.
– Стеш…
– И не проси! Я свою часть уговора выполнила, дальше уж как-нибудь сам, - яростно руки мылю, ополаскиваю и тщательно полотенцем обтираю.
– Так что, прости, Григорий. Засиделся ты, а у меня тут дел невпроворот.
Грубо, конечно, но смысла эту тему мусолить нет. Да и до глубокой ночи дом в порядок приводить не хочу. Мне еще прихожую перемывать, чтоб следов от мужских ботинок не осталось.
Улыбаюсь натянуто и рукой на дверь указываю, а где-то там, в паре метров, уже ключ в замочной скважине щелкает… Господи! Все. Приехали.
Гриша
Не видать мне наследства как своих ушей. Из-за этой вот альтруистки, что от одной мысли о совместном жилье, всю тягу к спасению утопающего растеряла. Тоже мне, помощница. Как перед мужем бывшим комедию разыгрывать, так весь бок мне своими щипками изувечила, а как на небольшую… Ладно, большую, что уж там! А как на большую уступку пойти, так обманывать никого не хочет! И злюсь, и понимаю ее, и уйти хочу, и в ноги броситься - просто коктейль из абсолютно противоположных друг другу желаний какой-то! А она только и знает, что скалиться да на дверь указывать.
К черту, я попытался. Голову опускаю и прежде чем взглядом в напольную плитку уткнуться, краем глаза замечаю, как жена моя от шума вздрагивает. Охает и роняет льняное полотенце себе под ноги.
– Стеша, я дома!
– слышит женский голос и с таким ужасом на меня глядит, что просто грех ситуацией не воспользоваться! Ради людей, которые на меня надеятся… Пиджак зачем-то расстегиваю, к шагам из коридора прислушиваюсь и до того, как на отчаянный шаг пойти, решаю хоть что-то от джентльмена в себе сохранить:
– Прости, ты мне сама выбора не оставила.
Резко так, словно у нас всего лишь секунда до того, как на землю небеса рухнут, в охапку ее сгребаю, и не давая опомниться, впиваюсь в губы. Аж самому больно, но не до нежности сейчас.
Лишь бы отталкивать перестала, а то с тещей я еще незнаком, кто знает, вдруг за нож схватится? За то, что дочку ее против воли на ее же кухне тискаю. Или не тискаю? Нет… Что-то другое это…
Борьба. Краткая, ведь руки ее перестают меня по плечам лупить, а губы все-таки приоткрываются. От удивления, но мне и этого достаточно, чтобы скользнуть внутрь языком и пылкий поцелуй изобразить. Натурально, так, что я и сам верю: обнимаю жену иначе, нежно, изучающе, что ли. Ладонью по пояснице скольжу, вверх по позвоночнику пробираюсь и останавливаюсь только тогда, когда пальцы касаются мягких коротких
– Дочка?
– от девушки отстраняюсь, а она голову опускает, лбом в мою грудь упираясь. Стыдится. Господи, не пятнадцать ведь! Подумаешь, поцелуй! Что ж, тогда мне придется нас выручать!
Воздуха в грудь набираю и разворачиваюсь лицом к так вовремя вернувшейся домой маме. Мне ведь можно ее так называть?
– Здравствуйте, - и улыбка моя робкая сейчас лишней не будет. Только вряд ли ее кто-то оценить успел: Стеша уже вперед выходит, руки на груди складывает и, вздохнув, выдает:
– Мама, знакомься, Григорий.
Видите, ничего трудного! А она переживала!
– Гриша, это мама моя, Ольга Ивановна.
– Очень приятно, - еще больше уголки губ приподнимаю, а женщина уже меня с ног до головы изучает.
– И мне, - прямо сейчас к пиджаку взором прилипла. Вроде не хмурится, но и радоваться за дочь не спешит.
– А я думаю, чего у нас розы в ведре стоят! А тут, оказывается, гости!
– Нежданные, - супруга недовольно под нос бурчит, а я ее за плечи обнимаю, чтоб не испортила ничего. Надеюсь, поймет сигнал.
– Ольга Ивановна, вы уж простите. Я и впрямь без предупреждения. Мимо проезжал и не удержался.
– Да я уж вижу, - ставит на стол пакет с продуктами, а Стеша, пользуясь случаем, меня в живот локтем бьет.
– Ну-с, я так понимаю, дочка, ты себе жениха нашла.Чего не рассказывала?
– Сглазить боялась, - уж лучше я влезу, а то Степанида все испортит.
– Недоверчивая после развода. Я уж и так к ней и эдак, а все в любовь мою не верит. Месяц уже прошу с вами познакомить, а она ни в какую!
– Месяц? Стеша! Ну ты даешь!
– Вот-вот! А я ведь с серьезными намерениями, Ольга Ивановна. Счастливой ее сделать хочу, - ведь не ложь это. Семь миллионов кого угодно осчастливят!
– А она боится! Любит, а от совместной жизни отказывается.
Чего тянуть? Может, юрист уже под дверью моей квартиры стоит?
– Я понимаю, что страхи Стешины обоснованны, но я ведь не Борис. Тридцатник почти, семью хочу. С ней, оттого и отважился на крайние меры: выручайте, Ольга Ивановна. Она вас послушает.
– Меня?
– женщина на табурет опускается и так и сидит с открытым ртом, а дочка ее мне одними губами шепчет что-то невнятное. Только одно слово разобрал - убью.
– Как я могу? Я ведь вас в первый раз вижу…
– Так значит давайте знакомиться, - жене поцелуй в висок, теще обезоруживающая улыбка.
– Полонский Григорий. Бизнесмен, холост, о возрасте уже говорил, детей нет. Я хозяйственный, непьющий и, что самое главное, по уши в вашу дочь влюблен.
И безумно благодарен судьбе, за то, что блондинка эта настолько к своим родителям привязана. Вижу уже, что правила мои приняла: что угодно подтвердит, но о фиктивном браке нашем ни слова не скажет. Возвращаюсь на свой стул и перехожу к решительным действиям: