Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом
Шрифт:
– Вообще-то, она жена моя. Так что, давай-ка, слова подбирай! А то испортишь мне все и сам с голым задом останешься. Вставай.
С двухспальной кровати друга прогоняю и новый комплект постельного для гостьи своей из упаковки достаю. Ничего ведь, что не стиранный? Вряд ли портнихи тест-драйв ему устраивали, посреди цеха на грязный пол расстелив и всем коллективом прямо в обуви на него уволившись. Утюжат ведь, вон как хрустит.
– И впредь предупреждай, прежде чем в гости нагрянуть. Мне невыгодно её лишний раз смущать - сбежит, во
– Вот это любовь, Полонский. Уже и с тёщей познакомился, - Некрасов насмешливо губы кривит и на прикроватную тумбу усаживается.
– Не заиграйся смотри. А то и сам не заметишь, как начнешь её борщи есть, а по выходным тестю на даче помогать. Он, кстати, как? Мужик нормальный?
– Чёрт знает. Я только Ольгу Ивановну видел. Она, между прочим, повар! Так что от борща не откажусь.
– Что и требовалось доказать! Помяни моё слово - от этого брака одни проблемы будут!
И как я раньше не замечал, что Некрасов такой пессимист?Об этом его и спрашиваю, ловко одеяло в пододеяльник просовывая.
– Реалист я, Гриша. Ре-а-лист, - ещё и по слогам тянет, вдруг чего не пойму.
– Втюришься в берет этот бабушкин и сам все дело завалишь! Помяни моё слово!
В кого? В Стешу? Исключено. Она на муже помешана, как пить дай, до сих пор страдает. Стоило из объятий её выпустить, наверняка от стыда сгорала, как предательство наш поцелуй расценивая. Странные бабы люди, её бывший уже давно не один засыпает, а она краснеет.
– Не влюблюсь. Она, конечно, ничего, но не в моём вкусе. И ручки эти дверные…
– Какие ручки?
– друг вперёд продаётся и протягивает наволочку.
– Говорю же, дверные. Расстройство у неё какое-то, дёргает их пару раз, прежде чем в дверь войти.
– Ну вот! А я предупреждал! Теперь с сумасшедшей жить будешь! Флюорограмму хотя бы её проверь, а то мало ли.
– Идиот.
Чего мне справку с анализами требовать? На внеплановую диспансеризацию ее отправлять? Дёргает и дёргает, мне-то что? Я ручки проверил, держатся плотно, так что если от меня что и требуется, так это маслом их смазать, чтоб лишний раз не скрипели.
Головой на Ромкину дурость качаю и с чувством выполненного долга, сверху покрывало набрасываю. Надеюсь, понравится ей. Я ж не зверь какой. Если уж вынудил согласиться, то комфортные условия создать обязан.
– Смейся, смейся! Завтра заберешь её, спать ляжешь, а она тебя ножичком прирежет.
– С чего бы?
– Да просто так! У этих, - пальцем у виска крутит, - свои аргументы: скажет, голос приказал. Тебя рядом с матерью похоронят, а её в санаторий на лечение.
С тумбы встаёт, джинсы свои, чересчур зауженные, вниз оттягивает, шарф узлом вяжет и сочувственно вздыхает, сминая пустой прозрачный пакет от постельного белья.
– Попал ты, Григорий.
Придурок. Вслед за ним в кухню иду, а про себя думаю: погуглить её болячку все-таки стоит. Как она там называлась?
Глава
Гриша
На этот раз, когда дверь подъезда начинает ходить ходуном, о землетрясении я даже не думаю. Автомобильный брелок в карман куртки прячу и, оперевшись на капот, с интересом слежу за происходящим. Секунды три на это дело у Стеши уходит, и стоит ей во дворе показаться, улыбку с лица я благоразумно стираю. Нечего ей знать, что эта ее особенность меня забавляет. Отношения у нас и так напряженные, обидится, не дай бог.
– Чего не дождалась, я бы помог, - бросаю вместо приветствия и машину обхожу.
– А то некрасиво вышло: дочь забираю, а с Ольгой Ивановной даже не поздоровался.
Тянусь к чемодану супруги, а она лишь недовольно ноздри раздувает да сильнее пальцы смыкает на металлической ручке. Не отдаст, хоть силой вырывай! Да и черт с ним! Раз такая независимая, пусть и в багажник сама укладывает.
– Без помощи твоей обойдусь, а мама без твоего приветствия, - видите, угадал! Бросает поклажу на резиновый коврик и из кармана пачку влажных салфеток достает.
– И не пытайся со мной говорить, я зла.
А то я не вижу! Знала бы, что не посадят, без раздумий меня придушила. Вон как глаза ее голубые от недовольства полыхают!
Пожимаю плечами и занимаю место за рулем, намеренно игнорируя ее нежелание рядом садиться. Можно подумать, одолжение мне делает! Сама ведь в выигрыше останется, а ведет себя так, словно это лишь мне надо.
– Я, Стеша, - поворачиваюсь назад к женщине, что прямо сейчас ремнем пристегивается, - не хотел, чтоб так все. Поэтому обещаю, ты меня даже не заметишь. И комната у тебя отдельная будет!
– Радость-то какая!
– Не скалься. Одно дело делаем. Представь, что тебя в командировку отправили, - с двора выезжаю и нет-нет да назад смотрю.
– Ты кем, кстати, работаешь?
Тишина. В окно уставилась и лишь подбородок выше задрала: чем больше вопросов я задаю, тем больше ее осеннее серое небо волнует. И как уживаться будем? Долго обычно бабы в себе обиду носят? А то я молчать не умею, тем более с ней: нам ведь друг друга узнать нужно. Мало ли что у юриста на уме? Вопрос элементарный задаст, а мы ни сном ни духом!
– Стеш…
– Стефания, - глаза мои в зеркале находит и принимается цветастый шарф теребить.
– Стеша я только для близких!
О как! А я кто?
– Я муж, мне уж точно можно. Так что, Стеша, прекращай комедию ломать. Я любви от тебя не требую, а вот подружиться со мной придётся. Причём чем скорее, тем лучше. А то раскусят нас и считай зря твою мать обманули.
Не лучший аргумент, конечно, но супруга хотя бы от дороги отвлекается. Руки свои разглядывает и как рыба ртом воздух хватает. Не выдержит, сейчас либо заговорит, либо хорошенько меня отчитает. Или нет? Ведь спустя минуту уже вновь на прохожих глядит… Ну, как маленькая, ей-богу!